К удивлению Мерсера, Копченый Глаз не пошел на рейд. Целью его оказалось заведение под названием «Морской зверь», расположенное почти у самой кромки воды, справа от последнего пирса по эту сторону Ганделайна. Заведение, какие есть в каждом порту, объединяющее гостиницу, кабак, бордель и торговый склад. Мерсер не вел дел в порту Нессы, но предположил, что, помимо разрешенной законом торговли, в данном случае имеет место контрабанда, а может, и кое-что еще. Но сейчас, при свете дня, заведение выглядело почти пристойно. И если люди здесь масок не носили, то здание по случаю Масленицы не поленились украсить пестрыми флажками – старыми корабельными вымпелами, мишурными гирляндами. Гирлянды оплетали и вывеску с изображением выплывающего из волн морских чудища – зубастого, гривастого и чешуйчатого. Кракен? Рарог? Мерсер не настолько разбирался в морских поверьях, чтоб определить, как этот зверь назывался. Должно быть, живописец тоже, потому и назвал свое творение без затей. По сторонам вывески висели два корабельных фонаря, но сейчас они не горели.
Мерсер на миг задержался, чтобы позволить Копченому Глазу войти в гостиницу. Но и краткой заминки оказалось более чем достаточно. Когда Мерсер шагнул в зал, примерно наполовину заполненный матросами, мелкими торговцами, кормящимися от порта, мастеровыми с верфей, то подручного Роуэна не увидел. Он исчез где-то в задних комнатах, и разыскивать его было бы крайне рискованно. Однако Мерсер и не собирался этого делать. Он спросил вина и жареной рыбы и занял место за столом, откуда были видны и лестница, и дверь возле стойки. Вполне возможно, что Копченый Глаз истосковался без женского общества – в компании Роуэна это нетрудно – и поднялся наверх с кем-то из здешних девочек. Они уже вышли на промысел, хотя пока что им больше приходилось разносить кружки и бутылки: клиенты еще не разогрелись. Но скорее всего, Копченый Глаз явился сюда по делу. Узнаёт, какие корабли покидают гавань Нессы. Или ищет надежного скупщика драгоценностей.
К тому времени, когда Копченый Глаз появился из-за задней двери, Мерсер успел выпить, закусить, без лишних грубостей переместить девицу, которая принесла заказ, с колен на скамейку (девица закрывала обзор) и задушевно побеседовать с соседом по столу, от которого узнал о том, что, несмотря на дожди, ветер сейчас благоприятный, «белый», можно хоть на лодке до Скеля дойти – если у кого башка дурная: идти до Скеля на лодке, да еще в праздник. Он бы еще послушал словоохотливого канатного мастера, но тут явился взору Копченый Глаз, и Мерсеру пришлось сниматься с места и проделывать путь до дома Роуэна в обратном направлении.
В переулке за домом он нашел Огдена, и тот сообщил, что капитан вернулся в «Ветку инжира» – ждать сержанта Лойса, а здешний лейтенант обещал прислать своих людей. Стало быть, служители правопорядка из Нессы и Эрденона решили союзничать, отодвинув в сторону профессиональную ревность.
В этом предположении Мерсер оказался прав. Лейтенант Томьер был в зале «Ветки» вместе с Форсети. Но судя по тому, что он успел переодеться, чтоб его профессия не бросалась в глаза, вернулся сюда недавно. Так же, как сержант Лойс.
– Известия не лучшие, господа, – поведал им Мерсер. – Похоже на то, что Роуэн собрался покинуть Нессу морем.
– С чего ты взял? – полюбопытствовал Томьер.
– Тебе известна портовая гостиница «Морской зверь»?
– Еще бы. Ничего особенного за хозяином не числится. Контрабанда, кое-что по мелочи… сказать по правде, я к этому заведению не приглядывался. А что?
– Подручный Роуэна, обозначенный нами как Копченый Глаз, только что вернулся оттуда после продолжительного приватного разговора с хозяином. Баркасы и лодки там разве что не в окна упираются, а в ближайшие дни из порта выходят четыре корабля дальнего плавания. Кто из капитанов способен взять пассажира на борт, минуя общий порядок, – тебе, Томьер, легче установить, чем мне.
– Верно. Иногда я жалею, что Лига Семи Портов приказала долго жить. Конечно, бумаги тех, кто покидает империю, мы стараемся проверять, а что толку? Если проходимец догонит по сговору корабль за пределами гавани? При Лиге такого быть не могло. Но сегодня корабли не уходят?
– Ни сегодня, ни завтра.
– По крайней мере, сутки у нас есть. Я попробую подтянуть еще людей. А вы, Форсети, давайте повод для ареста, как обещали. Пока что от ваших парней никакой пользы.
Сержант угрюмо наклонил белобрысую голову.
– Он упустил свой объект, – безжалостно объявил Форсети.
– А что я мог сделать? – сержант озирался, точно вокруг могло найтись нечто, способное сойти за оправдание. – Город чужой. В Эрденоне я бы его ни в жизнь не упустил, а тут он как сквозь землю провалился.
– Где это было? – спросил Мерсер.
– За мостом. Улица такая… – он изобразил руками зигзаг, – от фонтана начинается, с бабами зелеными. Пока я за угол сворачивал, он раз – и нету.
– Что за улица, как называется? – Мерсер сердито тряхнул головой, сообразив, что сержанту это неизвестно. – Что там еще есть, кроме фонтана, – их в Нессе полно? Какие дома?
– Дома обычные, из кирпича или дикого камня… невдалеке там еще домина здоровенный с куполом, вроде собора…
– Так. – Мерсеру вмиг стало ясно, где именно исчез под землей посланец Роуэна. – И давно это было?
– Несколько часов. Я все кругом бегал, искал, куда он делся…
Мерсер едва не выругался. Проклятье, ведь было же предчувствие, что Роуэн попытается связаться с Савером. Нужно было направить за Копченым Глазом Огдена, а самому идти во дворец. И Анкрен сейчас нет… но, может, и лучше, что ее там нет.
– Господа, я вынужден вас покинуть. Полагаю, что тот человек, за которым следил сержант, уже вернулся в дом Роуэна. А вот где он был и что делал – это я сейчас и выясню.
– Дворец Убальдина, не так ли? – Томьер усмехнулся. – Когда-нибудь доберусь я и до Жебуана и тряхну его хорошенько. Черт знает что творится в этом вертепе, а стоит явиться полиции, так сразу начинаются вопли: «Благородные люди требуют благородного обращения!» – и хватание за шпаги.
Мерсеру не хотелось объяснять, что он потому и останавливается в «вертепе», что полиция туда не вхожа, он только заметил:
– Если я не объявлюсь ночью, ищите меня там.
И он покинул «Ветку инжира», предоставив Томьеру рассказывать эрдскому коллеге, что такое дворец Убальдина. Он спешил. Чем дальше, тем быстрее становился его шаг, а перейдя через мост, он почти бежал. Из-за того, что теперь темнело значительно позже, Мерсер упустил из виду, что потратил на хождения по городу почти весь день. Для него – дело обычное. Но Анкрен не отличается большим терпением, ей обязательно нужно лезть в гущу событий. И если возле фабрики долгое время ничего не происходило, она вполне способна действовать по собственному разумению.
Темнело. Вечернее веселье еще не началось, но люди начали восставать из убежищ, где отсыпались днем, и выбираться наружу. Еще немного – и снова грянет музыка, затрещат шутихи, вступят кошачьи концерты. Но пока что передвигаться можно было без особых помех. И во дворце Убальдина Мерсер тоже пробежал по подземному коридору, выбрался на галерею, где никого не встретил, и, очутившись возле «мозаичных покоев», остановился. Из-за неплотно прикрытой двери доносились голоса. Один из них принадлежал Анкрен, второй был мужской.
Мерсер распахнул дверь. Анкрен, занимавшая обычное место на подоконнике, приветливо кивнула ему. Собеседником ее оказался Савер Вайя, не более пьяный, чем утром.
– О чем это вы так мило беседовали? – хмуро осведомился Мерсер.
– Я расспрашивала нашего соседа о подробностях истории Раньера Куаллайда. Но вообще-то господин Вайя пришел побеседовать с тобой.
Вайя, сидевший за неимением стульев на постели, поднялся. Не столько смущение, сколько остатки былого воспитания не позволяли ему сидеть, когда входит хозяин. Он взглянул на Анкрен, как показалось Мерсеру, в поисках поддержки. И, как ни странно, Анкрен пришла ему на помощь.