Сиби не было. Значит, она задержалась у стены? Наверное. Тогда вот этот туннель приведёт к ней!

Илайя бросилась туда, куда подсказывала логика. Позабыв о том, что её логика никогда не приводила её никуда, кроме тёмной каморки, откуда однажды она попала в Место Силы. Там Илайю всегда вела её сверхъестественная способность, а не логика. Но теперь других советчиков не было, и Илайя воспользовалась тем, что обнаружилось под рукой.

Спустя пару десятков шагов её ошпарило осознание: этот туннель тоже был прямым. Впереди уже виднелся зал.

— Нет! — вскрикнула Илайя.

Бросилась обратно. Зал. Налево. Следующий туннель — прямой!

Она завизжала, зажмурившись, зажав уши руками. Ей хотелось расколоть реальность своим криком, чтобы всё это прекратилось и началось другое, правильное, упорядоченное.

«Бежать! — зародилась в голове мысль. — Без разницы, куда — надо бежать!»

Ноги понесли её вперёд, от туннеля к туннелю. От движения в голове прояснилось, и Илайя вспомнила свои же слова: нет никакой разницы, куда идти. Здесь всё иначе.

Стоп! Она замерла, осенённая жуткой мыслью. То, что ей до сих пор не встретилось ни одного монстра — случайность, и только. А если в следующем туннеле их будет сто?

Единственное спасение, которое она видела — бежать, но и этого её лишил собственный разум. Спасибо ему, он, наверное, хотел как лучше. Но теперь Илайя стояла, и паника перехлёстывала через края её внутреннего резервуара, грозила вновь выплеснуться наружу, затопить целый мир.

— Илайя!

Она подпрыгнула и в воздухе развернулась. Когда подошвы тяжёлых ботинок с глухим стуком опустились на пол, она поняла, кого видит перед собой, и её только что дрожавшие губы сами собой растянулись в улыбку.

30. Девочки с радугой в глазах

Сиби попятилась, выставив перед собой халадие. Поза не имела ничего общего с боевой стойкой, просто наивная детская попытка защититься, отгородиться.

— Какого хрена? — пробормотала она.

Девушка сделала шаг ей навстречу, протянула руки. По-прежнему безоружная, она нерешительно улыбнулась. Её каштановые волосы, обычно стянутые в хвост (она использовала в качестве резинки полоску, отрезанную от манжета формы), сейчас рассыпались по плечам, от движения они колыхнулись.

— Сиби, — полушёпотом сказала она. — Не может быть! Это ты?

— Это — я, — огрызнулась Сиби. — А ты, сука, что такое?!

Девушка остановилась, с недоумением глядя на неё.

— Ты что, не узнаё-о-о-ошь меня?

Сиби замешкалась с ответом. Узнаёт? Да, узнаёт, конечно. Кто-то может врать, что способен забыть лицо той, которую однажды целовал, теряя голову, задыхаясь от любви и страсти. Но Сиби была паталогически честна в первую очередь сама с собой.

Лицо, фигура, манера двигаться и говорить прошли проверку моментально. Однако память — штука упрямая. И она вновь и вновь, по нескольку раз в секунду возвращала Сиби ту жуткую сцену: как методично, неотвратимо холодец наползает на лежащее на земле тело.

— Не тебя я хотела здесь встретить, — процедила Сиби сквозь зубы.

Будто стальные тросы натягивались между нею и Оли, как в старые времена. Их тянуло друг к другу. Обнять, прижать к груди что есть силы, прошептать что-то на ухо, ощутить дрожь в коленях, ощутить, как слёзы выплёскиваются из глаз, а сердце заходится в немыслимом ритме и сбивается дыхание.

Её удерживала не воля, не логика — что-то за пределами всего этого. За этими пределами не было никакого преодоления себя, была только способность отдавать себе приказы и подчиняться им. Те, кто не умел так — погибали на первых уровнях.

— Та-а-ак… — Оли опустила руки, лицо её окаменело. — Значит, нашла себе новую подружку? Или дружка? Быстро управилась! — Слова как будто пытались уязвить, но за ними плескался плохо замаскированный океан боли.

— А сколько прошло времени? — прищурилась Сиби.

— С тех пор, как меня посекло иглами? Не знаю. Я очнулась здесь. Минут… пять? Десять? Что ты смотришь? Час? Ну, сутки?..

Под конец её голос дрожал, в глазах метался страх.

— Тебя холодцом накрыло. — Сиби избегала произносить её имя, чтобы не натянуть ещё одного каната, который, скорее всего, окажется решающим фактором.

— Вот как… Э-э-эт-того я не помню.

Сиби чуть не взвыла. Эта её забавная манера растягивать слова, когда возникала непростая ситуация, когда она была в замешательстве. С этого ведь всё и началось. Впервые услышав, как Оли оправдывается перед Ликрамом, Сиби поморщилась, а потом ночью вдруг поймала себя на том, что снова и снова мысленно повторяет: «Та-а-а-ам-м не было больше. Н-н-ну-у-у, да, у нас разбился оди-и-ин… Про-о-ости».

Несколько дней спустя, ночью, когда они лежали вдвоём на крыше казармы и смотрели на небо, Оли призналась, что раньше страдала от заиканий, и логопед учила её пропевать гласные. Такой вот метод борьбы с дефектом речи, и он помог. Заикание не возвращалось даже в минуты сильного волнения, возвращалась лишь привычка тянуть гласные звуки.

«Ну и какого хрена мне делать? — подумала Сиби. — Убить её? Да в задницу всё, я не смогу. Бежать? Стоять и смотреть на неё? Плюнуть и пойти к ней?»

— Сиби, я по-о-онимаю. — Оли прижала руки к груди. — Я же ви-и-идела, что бывает после хо-о-о-олодца… Я са-а-ама не знаю, почему я теперь тут. Ка-а-ак это возможно.

Сиби содрогнулась, потому что в эту секунду её будто молнией пронзило догадкой. Вернее, не догадкой, а предположением, как это возможно.

Тогда они ещё не знали, что являются, по сути, аватарами, что ими управляют они же, из капсул внизу, под землёй. Когда аватар погибал — погибал и «пилот». Это стало очевидным, когда они проснулись в «больничном цилиндре» и началась веселуха.

Потом Ликрам занялся утилизацией трупов, а Сиби была слишком занята, чтобы в голову ей пришла мысль: среди этих трупов должна быть Оли. Нет, она похоронила её там, наверху, и вычеркнула, вырвала с мясом из собственной реальности.

А было ли её тело среди мертвецов?

Когда у Лин вырвали сердце — она ведь не умерла. Дисциплинированно ждала, пока Крейз не вставит ей в грудь Камень.

А Оли? К её смерти ведь тоже приложил руку грёбаный Хирург! И потом её мёртвая голова на фонарном столбе… Что если её тело в капсуле всё это время оставалось живым? А потом… Потом могло получиться всё, что угодно.

Сиби ярко представила, как серые длиннопалые руки поднимают бесчувственное обнажённое тело Оли и уносят прочь, пока там, наверху, гремит последняя битва. Куда уносят? Зачем?.. На эти вопросы ответов не было, да Сиби их и не искала.

Место Силы — дьявольски сложная штука, в которой даже Крейз (который, как выяснилось, создал его) толком ничего не понимает. К тому же кое-кто здесь вёл свою игру, не ставя в известность других. Может, и это — чья-то игра? Игра, по условиям которой Сиби должно перепасть немного грёбаного счастья?

Она опустила халадие, но пока не убирала.

— Когда ты начала заикаться?

Оли покраснела:

— Ты же знаешь, что мне неприятно об этом говорить.

— Знаю.

Оли глубоко вдохнула и, глядя в сторону, тихо произнесла:

— Мне было тринадцать, парень, который мне нравился, сидел в школе на подоконнике, позвал к себе. Я села, а он притворился, что хочет поцеловать. И столкнул… Там, внизу, стоял батут, его только привезли для какого-то спортивного чего-то. Я даже не ушиблась. Но я об этом не знала. Потеряла сознание от страха, думала, что умерла, но очнулась в скорой.

— А с парнем что случилось?

— Перепугался чуть ли не больше меня. Он ду-у-умал, это будет смешно. Приходил в больницу, с цветами. — Оли сглотнула комок. — Я послала его. Он на меня запал… Мне уже было плевать. Я его боялась. Через суд получили судебное предписание, запрет на приближение. Он перевёлся в другую школу.

Трудно было не поверить. Оли как будто через силу выталкивала из себя эти слова. Как и в первый раз, они давались ей очень нелегко. Тот страх всё ещё жил внутри неё. С тех пор она так и не сумела раскрыться ни перед одним парнем, даже объединённый режим давался ей с огромным трудом.