Кокон вокруг меня всё уплотнялся. А я старался быть пустым. Пустым и — смеющимся. Я вдыхал, представляя, как втягиваю в себя Чёрную Гниль, и становлюсь сильнее. Мне и самому уже казалось, что усталость откатывается, проясняется в голове.

Слабая-слабая ниточка тянулась сквозь мрак — к свету. К свету, за который ещё предстояло бороться.

— Давай начистоту, — сказал я. — Игрушка оказалась неисправной, тебе никогда тут не закончить, пока есть я.

Я поднял руку, и сама тьма завертелась воронкой. В голове родился рёв. Тьма отшатнулась, и вернулся мерцающий свет ламп коридора Утилизатора.

Демонстрация — этот этап мы успешно миновали, Кет уже понял, что к чему.

Теперь — то, что делал Айк, когда стрелял по пустоте, теряя контроль над мочевым пузырём. Немного встряхнуть Кета, отвлечь, разозлить. Судя по тому, как ревёт и отступает Гниль — успешно.

А теперь — давай, тварь, ведомая инстинктами! Кидайся на меня, и я покажу тебе своё слабое место!

Я опустил руку и закрыл глаза.

Вызвал в памяти лицо Битти в тот миг, когда у неё вывалился один глаз.

— Кажется, я кое-что забыла. Кажется, я умерла.

И — изуродованный труп Тайо, парящий в нуль-пространстве-времени.

Вот чего я боюсь, сука ты такая. Вот от чего меня бросает в дрожь, от чего руки и ноги начинают трястись, отказываются повиноваться. От чего на глаза наворачиваются слёзы и хочется кричать, спрятаться в тёмный угол и выть от безысходности.

Если все мои жертвы напрасны. Если все, кто погиб по моей вине, погибнут зря. Если я не сумею искупить своей вины и кану в небытие жалким ничтожеством, предавшим, обрекшим на смерть всех, кто ему доверился. Если они придут ко мне и предъявят счёт, который я не смогу оплатить.

Это гораздо больше, чем драка детей с пятнадцатилетним гопником. Прости, что подсунул тебе использованный гондон, Кет. Моя глупость, больше не повторится. Для тебя — всё самое лучшее, по первому разряду. Хочешь меня уничтожить? Возьми оружие, которое превратит меня в ничто. Используй с умом, Кет.

Что-то менялось у меня за спиной, но я не желал оглядываться. Что-то вроде звука, который повторился семь раз. Семь… Это число наполнило меня отчаянием. Догадка-озарение пронзила душу, и я закричал, окончательно сорвавшись в тот ад, который сам для себя разверз.

И Кет рванулся туда вслед за мной.

24. Слабая батарейка

Голос «Андромеды» обрушился на Айка со всех сторон, стоило открыться внутреннему люку.

—Да-да-да, милая, я знаю, тебе только что въехали в жопу здоровенным болтом без смазки! — сказал Айк. — Что поделать, это жизнь. У меня, кстати, теперь вообще нет никакой жратвы, и даже надежды. Я ведь не жалуюсь тебе, я молчу. Бери пример с меня!

«Андромеда» заткнулась. Неизвестно, на что именно она среагировала, но Айку было плевать. Его устраивал результат.

Он прошёл через раскрытую дверь в медико-лабораторный отсек, мысленно благословляя линии вероятности за то, что «Агенор» устроил взрыв просто хирургической точности. Вынес ровно один отсек, не зацепив остальные.

— Как вы тут? Не обделались? — спросил он, войдя в креационную. — Можете признаваться смело. От меня так воняет, потому что я самым позорным образом обоссался. И знаете, что? Я горжусь этим.

Он болтал, как и всегда, когда требовалось взять под контроль нервную систему. Заговорить её. Десять пар глаз безмолвно следили за ним.

— Что, никто даже не сумел развязаться? — Айк плюхнулся на крутящийся стул и сделал оборот. — Недоделки, вот вы кто. Особенно ты, Ликрам. У тебя, кстати, невероятно гнусная рожа, ты в курсе?

Ликрам сверлил Айка пристальным взглядом. Все пленники великолепно владели собой, их ауры были чисты, без всяких ментом. Правда, никак им это не помогало. Люди, совершенно не сдержанные, абсолютно несовершенные, за прошедшее время уже тридцать раз сумели бы освободиться и натворить глупостей.

Айк завис, глядя сквозь Ликрама, позабыв о его существовании. Ему вдруг подумалось, что Виллар всю дорогу вёл себя как человек. Он будто мог отключать логику, здравый смысл, когда они ему не нравились или были не нужны. Не в этом ли была причина его краха?..

Что если никто так и не сумел понять элементарного: Виллар родился с изъяном, неисправимым дефектом психики. Потому он и создал людей — существ, которые оправдывали его несовершенство, возводили его в абсолют.

«Как всё просто… Как уныло и просто. Мы доверились крейзу, безумцу, и до сих пор чего-то ждём. Какого-то чуда. Кто же мы тогда?»

— Насколько я понимаю, «Агенор» атаковал «Андромеду», — сказал Ликрам.

Айк заставил себя переключиться извне наружу, окинул Ликрама бесстрастным взглядом.

— Да, что-то такое было… Но мы решили проблему, можете расслабить заднепроходные отверстия. Только не слишком, ребята. Поймите меня правильно, я очень гостеприимен, но…

— Почему всё, что ты говоришь, так или иначе переплетается с анальной темой? — перебила его Дальми.

— Потому что наша жизнь — огромная жопа, — ответил не задумываясь Айк. — Здоровенная жопа, которая непрестанно на нас срёт. Такова моя жизненная философия.

— Вообще-то, анальная стадия развития — это про детей до трёх лет. Ты остался на этом уровне? Если так, то какой безумец позволил тебе выучиться на созидателя?

Айк удивился и не сумел скрыть соответствующей ментомы. Тогда как Дальми в ответ разразилась ментомой разочарования. Она была разочарована реакцией.

— Видимо, ты полагала вывести меня из себя, — сказал Айк. — Прости. Такая жопа.

— Прерву вашу невероятно интересную и своевременную дискуссию, — влез Ликрам. — Если вы, детишки, думаете, что справились со всем — разочарую…

Айк расхохотался, и Ликрам был вынужден умолкнуть.

— Справились? — воскликнул Айк, отсмеявшись. — Мы? Справились?! Да ты глумишься! Дай-ка я тебе кое-что покажу, Ликрам.

Айк поднял перед собой руку, и над его пальцами загорелся яркий комок света. Все прищурились — таким он был ослепительным.

— Позвольте представить вам остатки Конструкции, — провозгласил Айк. — Специально для тех, кто наивно предполагает, будто мы уже справились со всем, сообщаю: Кет успешно пожрал четыре мира, сейчас они перевариваются в его несуществующей утробе. Но сам Кет сейчас находится внутри стержня, который в нашем проекте называется Местом Силы. И там, внутри, прямо сейчас Крейз, также известный как Виллар, сражается с Кетом. А мы все сидим, разинув рты, и не знаем, что делать. Да, для особо тупых сообщаю: у меня сейчас в руках — Кет. Который может вырваться в любую секунду. И тогда мы все тут просто обнулимся к херам собачьим, как говорят люди. Ну, говорили. Будем честны: их мир уже пожран…

Тут Айк на секунду призадумался и добавил:

— Впрочем, будем маниакально честны: их мир, скорее всего, ещё существует, как и четыре остальных. Насколько помню, по результатам исследований, до гибели стержня миры ещё подают сигналы, следовательно, существует. Полагаю, там работает всё тот же принцип нелинейного времени. Кету нужно время, чтобы уничтожить мир на всём временном протяжении. А сейчас он немного занят Крейзом. Но что ощущают живые существа, в таком количестве оказавшиеся в утробе хаоса? Идиотские войны, идиотские санкции, блоги и комментарии, говорящие жопы в прямом эфире… Первое, что приходит на ум, исходя из имеющихся вводных.

Все с ужасом смотрели на горящий сгусток, микроскопическую звезду, которую Айк перевёл частично в текущий срез реальности.

Все, кроме Ликрама.

— Я не имею в виду ваши больные фантазии, — сказал он, упрямо глядя на Айка. — На это я никак уже повлиять не могу, как и вы все. Я о том, что «Агенор» — это лишь начало. Вряд ли вы устранили его чисто, скорее всего, он послал сигнал, и теперь сюда направляется флот. Игры кончились, Айк. Они придут сюда, чтобы уничтожить.

Айк бесстрастно посмотрел на Ликрама.

— Правда? А я-то надеялся, что у Общего Дела только один боевой корабль. Спасибо, что открыл мне глаза.