В тот памятный вечер старуха выловила меня во дворе, когда я прогуливался там со своими животными. Тогда-то она и пожаловалась на тараканов, которые, по ее словам, «совсем одолели, проклятые». Черт меня дернул пожалеть ее. По доброте душевной я пообещал зайти вечерком и помочь беде. Мол, есть надежное средство.

Обещания нужно выполнять. Когда я заявился к старухе часиков эдак в десять, то застал ее со шлепанцем в руке. Что ни говорите, на сегодняшний день — это самое эффективное оружие против тараканов.

Выслушав небольшую лекцию о тараканах и о том, что выгнать их — почти невыполнимая задача, я пообещал вывести их за один вечер. Соседка тут же выставила на стол початую бутылку водки и назвала меня спасителем.

На глазах у изумленной, беспрестанно крестящейся старухи тараканы, которые до этого бессовестно гуляли по стенам и полам, как по Бродвею, выбежали на середину комнаты и дружно передохли. Осталось только подмести и выкинуть.

От водки я отказался.

На следующий день, возвращаясь с работы и проходя мимо «зеленого старушечьего патруля», вечно слоняющегося вокруг дома в поисках сплетен, я услышал, как кто-то из них бросил мне в спину:

— Вон колдун пошел!

Я только усмехнулся. Потом меня еще пару раз приглашали выводить тараканов и даже один раз лечить от икоты. Я помогал, чем мог, но тучи уже сгущались. Первым вестником стал участковый, который забрел взглянуть, как живут простые люди. Как же, так я и поверил!

Ни слова не говоря, он прогулялся по комнате, понюхал на кухне, а напоследок зачем-то заглянул в унитаз. Спросил бы у меня, я бы ему честно сказал, что ничего интересного там нет. Так и не найдя никакого компромата, участковый задумчиво удалился произнеся неопределенное «хм».

В течение следующей недели мне пришлось принимать делегации от ЖЭКа, ветеринарной службы, милиции и черт-те каких организаций, включая даже общество защиты животных. Последних я попросту спустил с лестницы, так как они беспокоились насчет тараканов.

Потом со мной перестали здороваться и при моем появлении старались увести подальше детишек.

Именно в это время появилась первая робкая записка, с требованием прекратить выгуливать кошку и собаку одновременно. Мол, это дурно влияет на воспитание детей. А на следующий день на стенке подъезда моя личность была увековечена надписью белилами: «ЗДЕСЯ ЖЕВЕТ КАЛДУН».

Вот она — людская благодарность! За жильцами дома последовали друзья.

Когда меня спрашивали, откуда взялись мои черные постояльцы, я честно рассказывал о своих похождениях. Одни просто смеялись, другие откровенно крутили пальцем у виска. Но и те и другие настоятельно советовали обратиться за помощью к психиатру. Я на них не обижался. Мне и самому иногда казалось, что я, мягко говоря, не в себе. Но присутствие кошки и Джека с серебряными клыками убеждало меня в обратном. Опять же, камень — Глаза Дракона! Еще у меня остались кое-какие способности из тех, которыми удалось овладеть в прошлом.

…Слопав яичницу и запив свой нехитрый воскресный завтрак плохоньким чаем, я осторожно уселся в полуразвалившееся кресло и включил телевизор.

Слух о моих странностях достиг, наконец, и работы. Кульминацией стал вызов на ковер, где я прослушал целую лекцию о вреде алкоголя. На мое откровение, что я в рот не беру спиртного, меня под грохот командирских кулаков вышвырнули с работы. И теперь я таскал мешки на товарной станции. Чем и был вполне доволен.

Даже обладая своими ограниченными способностями, я мог стать довольно состоятельным господином, но зачем?

После той встречи на дороге с Джеком и кошкой, в своих джинсах я нашел небольшой кожаный мешочек с серебряными и золотыми монетами и кое-какими стекляшками. Но я справедливо полагал, что это богатство принадлежит не мне, а варркану Файону. И поэтому не спешил воспользоваться содержимым кошелька.

Потянувшись так, что захрустели суставы и старое кресло вместе с ними, я направился в ванную, предварительно отругав Джека за то, что он ни разу не тявкнул, когда злоумышленники наклеивали листовки, порочащие меня.

В ванной я уставился в старое, треснутое зеркало, до неприличия забрызганное зубной пастой.

М-да, что-то ты, парнишка совсем опустился!

Словно из другого мира на меня смотрело лицо уставшего человека, отчаявшегося и никому не нужного. И довольно жалкого в этой ситуации. А ведь совсем недавно целый мир трепетал от одного его имени! Приблизившись вплотную к зеркалу, я выпятил подбородок и с минуту корчил рожи своему отражению, а затем принялся соскабливать жесткую трехдневную щетину.

Внезапно из комнаты раздался вой Джека, смешанный с истеричным мяуканьем кошки. Я не обратил бы на это никакого внимания — такое случалось и раньше, — если бы вслед за этим не раздался взрыв. Выскочив из ванной, я увидел разнесенный вдребезги телевизор. Цветной. Последний. И единственно-неповторимый. Черт!

Поискав глазами животных, я нашел только Джека, забившегося в угол с бешеными глазами. Еще бы, не каждый день ящик взрывается! Кошка исчезла. (Кстати, я долго думал, как ее называть, и пришел к выводу, что именовать ее простым кошачьим именем типа Мурки не стоит, все-таки раньше она была принцессой. Поэтому я так и оставил — Кошка).

Затем раздался длинный звонок, и сразу же послышались удары в дверь ногами.

— Ногами-то зачем? — пробурчал я и направился к выходу, сочиняя на ходу историю об упавшей кастрюле.

Я предстал перед разъяренными соседями с одной намыленной щекой и с бритвой в руке. Завершали композицию шикарные, давно выцветшие, семейные трусы.

Половина многочисленной толпы отпрянула от меня сразу. Это были преимущественно женщины. С криками: «Сексуальный маньяк!», «Какой нахал!» они отскочили на безопасное расстояние и стали издалека любоваться моим торсом и волосатыми ногами. Другая половина, состоявшая из представителей сильного пола, осталась.

Сквозь выкрики о моей сексуальной ориентации послышались робкие высказывания мужчин, типа:

— Покоя от него нет, совсем, скотина, обнаглел. Колдун… е…

Я мило улыбнулся и поднял руку с бритвой, призывая граждан успокоиться и выслушать меня.

Кажется, мой жест был понят неверно, так как площадка мигом опустела. Лишь самые упорные выкрикивали в мой адрес угрозы, смело выглядывая с верхних лестничных клеток.

Пожав недоуменно плечами и послав всех подальше, я захлопнул дверь и пошел разбираться со своими несчастьями.

Телевизор теперь годился только на подставку под цветы, да и то, если его накрыть газетой. А так как у меня имелась лишь газета и не было горшков, я безжалостно приговорил телевизор к выбрасыванию.

Кошки я так и не нашел. Открытая форточка указывала на предполагаемый путь ее бегства с места происшествия. Джек успокоился и, порыскав по комнате, спокойно уселся у двери в ванную.

Постояв минуты две в задумчивости, я решил сначала все-таки привести себя в порядок, а затем уж заняться поисками кошки.

Быстро побрив оставшуюся щеку, я придирчиво осмотрел себя в зеркало. Вот, так лучше. Смыв остатки пены, я выключил воду и бросил последний взгляд на свое отражение, и в этот миг зеркало вспыхнуло квадратным ослепительным солнцем.

Отброшенный этой вспышкой, как взрывом, на стену, я долбанулся головой о трубу так, что все завертелось перед глазами. Последнее, что я помнил, была отраженная в зеркале кошка.

ГЛАВА 2

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

Я всегда знал — что-то подобное должно произойти, поэтому ничуть не удивился, когда, очнувшись, увидел перед собой довольную морду Джека. Не того Джека, каким он был на Земле, а клыкастую морду варакуды. То, что это именно мой Джек, а не какой-то заблудившийся экземпляр, я понял по серебряным клыкам.

Отстранив морду зверюги в сторону, я огляделся.

Я сидел, прислонившись спиной к толстому дереву, а прямо передо мной убегала в заросли леса узкая тропинка. Взгляд наверх — и мое сердце запрыгало от радости.