— Идём, — тянула меня Лин.

— Что она делает? — спросил я.

— Восстанавливает его.

— Что?

— Исцеление. Регенерация. Как тебе понятнее?

— И что будет? Такой же шатун?

— Нет, просто будет живой толстяк со скверным характером. И ты будешь видеть его унылую рожу до тех пор, пока мы не помашем этому уровню ручкой на прощание. Вспомни буквы в голове: до семидесяти процентов можно восстановить.

Между ладонью девушки и брюхом толстяка засветилось как будто маленькое солнце. Девушка дёрнулась, по её лицу пробежала судорога.

— Она — целитель, — вполголоса говорила Лин. — Такая способность. Здесь у каждого со временем открывается своя способность. Целители — очень полезные ребята. Наш целитель — Киао.

Толстяк дёрнулся, с его губ сорвался едва слышный стон. Тут же девушка опустила руки и открыла глаза.

— Всё, — сказала она. — Кто-нибудь, подмените меня.

Рядом оказался Киао. Он тоже опустился на колени, вытянул свои тонюсенькие руки. Его «солнце» было гораздо ярче. Я воочию видел, как зарастает чудовищная рана, и как плоть медленно покрывает восстанавливающаяся «вторая кожа».

Толстяк рванулся вперёд, заорал.

— Держите его! — неожиданно громким и сильным голосом рявкнул Киао.

Гайто и подоспевший Минк прижали толстяка к полу. Киао продолжал «светить» над брюхом толстяка.

— Пошли, — решительно сказала Лин. — Здесь больше не будет ничего интересного.

Я медленно кивнул и повернулся к лестнице. Лин была права. Мне нужно было отдохнуть. Для первого утра в грёбаном бункере впечатлений — более чем достаточно.

Глава 7

Лин накинулась на меня сразу, как мы переступили порог моей комнаты. Так жарко, страстно меня ещё ни одна девчонка не целовала. Дверь захлопнулась — не то сама, не то Лин её толкнула, на это я внимания не обратил. Толчок в грудь — и я упал на кровать.

Стоя напротив меня, Лин расстегнула молнию куртки. Под кутрткой оказалась «вторая кожа».

— Стой, — сказал я.

Если бы не эта обтягивающая хрень, я бы, наверное, не очнулся. Так и плыл бы дальше по течению, к хорошо известной гавани, и всё было бы хорошо…

Но вид чёрной «униформы» живо напомнил, где я нахожусь (невесть где) и зачем (а хрен его знает!). А заодно — и о только что пережитом Испытании.

Прошло всего несколько минут, но этого оказалось достаточно, чтобы переоценить события, посмотреть на них как бы извне. И у меня возникли вопросы.

— Почему все просто стояли и смотрели, как эта тварь жрёт толстяка? — выпалил я.

Теперь и Лин остановилась, прекратила раздеваться. Такие разговоры явно не способствовали атмосфере страсти.

— Может, мы потом об этом поговорим? — предложила Лин. — Тебе нужно расслабиться, выпустить пар.

— Расслаблюсь, когда сам решу, что мне нужно, — отрезал я.

— Тогда не факт, что я буду рядом. Или тебе не привыкать? — усмехнулась фиолетововолосая стерва.

— Ты мне сказала, что мы здесь все — в одной лодке, — сказал я, упрямо игнорируя подначки. — Ты мне даже не позволила за тебя заступиться, когда толстяк начал гнать. Типа, кругом мир, дружба, жвачка. А потом, когда я попытался хотя бы его труп защитить — меня останавливали. Что происходит?!

Вот теперь в голове всё начинало вставать на свои места. Да, мне хотелось сорвать с Лин одежду, уложить её в койку и «выпустить пар» по полной программе. Но я не считал себя наивным дураком. Переспать — не проблема, не с одной — так с другой. Но для этого нужно хотя бы минимальное доверие, или хоть понимание человека. Следуя этому нехитрому правилу, я ни разу не оказывался в сложной ситуации типа «а пока я спал, она спёрла все мои деньги и свалила».

В отличие от достопамятного толстяка, который сейчас мучительно оживал в столовой.

Сложив два и два, я сообразил, почему этот кадр вывалился из коридора во «второй коже» и в неадеквате. Скорее всего мужик, сам того не зная, нашёл «баг в системе». Забухал, заночевал у любовницы (у таких обычно семьи есть, всё культурно). Ночью, небось, встал по нужде, и где-нибудь в дверях сортира его и поймала та же штука, что подстерегала меня за дырой в заборе.

Вот и оказался он здесь в чём мать родила. Пьяный, нихрена не понимающий. Предложение утилизировать вещи вместо того, чтобы стать этапом адаптации, ввело мужика в ступор — у него ж ничего не было. Шкафчик открылся сразу. Дядька схватил первое, что попалось — «вторую кожу». Может, натянул бы и «форму охранника», но опять появившиеся буквы в голове сбили его с толку и ввели в истерику. Вот он и понёсся искать людей и качать права. А тут — ожившие мертвецы…

Короче, хотя типок конкретно неприятный, я ему где-то даже сочувствовал. Уж точно не хотел бы оказаться на его месте — такое себе «доброе утро» после хорошего загула. Можно и вовсе крышей поехать. Впрочем, у него ещё всё впереди. Возвращение с того света добавит шансов на успешный слёт с катушек.

Лин с досадой застегнула куртку обратно. Посмотрела на меня с таким посылом, типа «ты ещё будешь локти кусать».

Да пофигу, я не озабоченный, не страдаю.

— Тот, кто не прошёл Испытание, теряет оружие, не получает способностей. Он не становится Избранным и не входит в пятёрку, — пояснила Лин. — Он может стать только обслуживающим персоналом.

— Это до меня уже дошло, — кивнул я. — Очевидные вещи можно и не объяснять, не с дебилом разговариваешь.

— Крейз, Испытание проходит примерно каждый пятый. Большинство, как этот толстяк, обделываются и тупо ждут, пока их разорвут на части. Здесь ПОЛНО этого сраного персонала! (Она употребила английское слово «stuff», оно звучало в должной мере презрительно, потому что помимо, собственно, «персонала», означало ещё набивку для чего-нибудь, типа подушек или плюшевых медвежат). И они места занимают. Большинство пятёрок недоукомплектованы. Мы просто сидим и ждём у моря погоды, сходя с ума от безделья.

— Так вы стояли и надеялись, что шатун сожрёт больше семидесяти процентов, чтобы толстяк погиб навсегда, а вместо него появился новый потенциальный боец? — спросил я напрямую.

— Ну… Когда ты так об этом говоришь, звучит стрёмно, — согласилась Лин. — Но давай ты подумаешь о том, что ты здесь ещё и суток не прожил. А я торчу почти год. Представь, как ты взвоешь, если проживёшь год здесь, видя одни и те же стены, нося одну и ту же одежду и наизусть зная, в какой день какую жратву тебе подадут в столовой!

Я пропустил её доводы мимо ушей. Глядя в глаза, спросил:

— А если бы я не прошёл Испытание — ты бы точно так же стояла и смотрела, как эта тварь жрёт меня? Или отвернулась бы?

Лин отвела взгляд, приоткрыла рот, но не успела собраться с мыслями. Да я и не ждал ответа, понял уже всё, что хотел.

— Пошла отсюда.

Я встал, указал на дверь. Лин изумлённо посмотрела на меня.

— Что?

— Вон из моей комнаты, я сказал!

— Крейз, ты…

— Тебе помочь?

Лин шарахнулась от меня так, будто я в самом деле ударил бы её. Приоткрыла дверь, но задержалась на пороге. Сверкнула на меня глазами:

— Успокойся, ухожу. Просто запомни ещё одно…

— Ты медленно уходишь, — перебил я.

— Не вздумай кого-нибудь ударить или убить. Кто-нибудь может попытаться тебя спровоцировать — игнорируй. Здесь просто не всем уже хочется жить. Не веришь мне — зайди в тренировочный зал, ты его видел, недалеко от душевых…

Оборвав саму себя, Лин выскользнула в коридор. Дверь за ней захлопнулась.

Я от души выругался и заметался по комнате. Эмоции переполняли.

Лин была права: разумно было бы сначала выпустить пар, а уже потом начинать этот разговор. Сейчас же внутри меня бушевала гремучая смесь из страха, ярости, отчаяния, ненависти и неудовлетворённого желания.

Я для них — способ выбраться. Куда выбраться — они даже сами не знают. Персонала у них много, и они спокойно смотрят, как мертвецы жрут людей. Наложением рук возвращают людей с того света. Куда я попал?! Что это за трэш творится, и какова вообще цель всего этого, и…