— Доорался, поздравляю, — сказала Лин, поднимаясь. — Испытание началось. И теперь, мой безымянный друг, делай быстро и чётко то, что будет сказано.

Здравствуй, друг!

Пришло время твоего Испытания.

Подойди к чаше, выбери то оружие, которое подскажет тебе сердце.

Докажи, что ты его достоин.

Останься в живых.

Победи.

Удачи!

Глава 6

Если до сих пор я считал всё происходящее вокруг более-менее реалистичным, то сейчас, глядя на эти не то голографические, не то магические оружия, усомнился в собственном здравомыслии.

Слишком уж много всего и сразу. Другой мир? Ок. Буквы в голове в определённых местах? Ладно. Распределяющая силу «вторая кожа»? Чёрт с вами, съедим и это. Даже и способность мгновенно изучать иностранные языки я готов принять. Но всё, по ходу, только начиналось. И вот теперь передо мной вращалось оружие.

— Бегом, — процедила Лин сквозь зубы. — Крейз, хотя бы ты не тормози!

Я сделал шаг вперёд, остановился. Где-то рядом со мной тяжело дышал не назвавший имени толстяк. Широко раскрытыми глазами он смотрел туда же, куда и я. Смрад, исходивший от него, правда разил наповал. Хорошо хоть он в душ сходил. Если б не сходил — стоял бы тут вообще голым. А он как-то «обтяжку» надел.

Так, ладно, чёрт с ним, с толстяком. Выбрать оружие. То, которое подскажет сердце. Ну, сердце? Скажешь чего-нибудь, нет? Как тебя вообще слушать-то?

Оружие медленно вращалось. Вот мимо пролетел прямой европейский двуручный меч. Я представил, как размахиваю им, сокрушая каких-то абстрактных врагов. Поморщился — нет, не моё. Что-то вроде катаны — подписей над единицами оружия не было, и на том, как говорится, спасибо шизе, что не полная.

Катана мне тоже не понравилась. Хрен знает, как там это сердце слушать, но махать мечом мне почему-то не хотелось совершенно. Так же я пропустил лук со стрелами. И на миг отвлёкся, потому что толстяк, что-то выкрикнув, схватил забракованную мной катану.

Реально схватил. Как только он коснулся рукоятки, меч перестал быть прозрачным. Толстяк держал в руке реальное оружие.

— Крейз! — сдавленно прошипела у меня за спиной Лин.

Да блин! Почему никто не предлагает АКМ?! Впрочем, меня бы и «беретта» устроила. Что-нибудь реальное, а не вся эта фигота из детских комиксов. Вообще, как-то неправильно всё сделано. Сначала бы показали, с кем драться предстоит, а потом уже — оружие выбирать. При чём тут вообще сердце? Если на меня кинется, допустим, какой-нибудь тролль с каменной шкурой, я дико пожалею, что не взял лук, потому что глаза — его единственное уязвимое место.

А-а-а, чёрт, хватит уже думать, Крейз, действуй!

Я схватил первое же оружие, которое почему-то не вызвало у меня отторжения.

Это был топор. Красивый двусторонний топор, лезвие блестело, как серебряное, а полированная до блеска длинная рукоятка совершенно не скользила. Топор лёг в руки как родной.

И остальное оружие тут же исчезло.

— Удачи, парни! — крикнул кто-то.

Обернуться я не успел. Потому что в этот миг та самая дверь, открывать которую ночью отговорил меня Сайко, открылась сама. У меня на глазах провернулось колесо. А потом дверь с грохотом распахнулась.

Я машинально выставил топор перед собой. Сердце билось часто и тяжело. Во рту пересохло.

Сначала показалось, что ничего не будет. Это были пять секунд ложной надежды и тягостного ожидания. Как будто кто-то медленно и с наслаждением вытягивает из тебя жилы, наматывая их на катушку.

Но вот послышался сдержанный рык, и из тьмы, сгустившейся за дверью, вышел…

— Ч-ч-ёрт, — прошептал я.

Практически одновременно со мной толстяк произнёс слово на букву «f».

Это был человек и в то же время не человек. Он должен был быть мёртв, потому что с такой степенью разложения, если не ошибаюсь, даже прокажённые уже не живут.

Рубаха и штаны висели на нём клоками.

В щеках прогнили дыры, глаза были блевотно-жёлтого оттенка, в них даже не было зрачков. Седые волосы отросли до плеч. На пальцах почти не осталось кожи и плоти, существо щёлкало ими друг о друга, издавая ужасающий звук — клик-клик, клик-клик… Как будто кто-то взял в руку несколько шахматных фигур и поигрывает ими. Почему-то именно такая ассоциация у меня возникла.

Легко сказать: «зомби» или «оживший мертвец». Увидеть — это совсем другое. Когда эта тварь стоит перед тобой, ярлыки из головы как-то исчезают.

Шатун — теперь до меня дошёл тонкий юмор, с каким местные прозвали этих тварей — с шумом втянул воздух ноздрями. Голова его дёрнулась, невидящие (наверное) глаза уставились на меня.

Я сильнее стиснул рукоять топора. Спокойно, Крейз. Окей, это — зомби. Они ведь двигаются медленно, так? Они еле волочат ноги, бредут, вытянув руки перед собой, и стонут: «Мозги! Мозги-и-и!» Ведь так же, да?..

Одним стремительным движением шатун оказался на карачках. Я этого вообще не ожидал, потому растерялся и не сразу отреагировал, когда он огромными скачками понёсся ко мне, словно собака, которой крикнули: «Фас!»

Я заорал.

Возможно, моя растерянность сослужила мне добрую службу. Потому что сориентируйся я чуть раньше — попытался бы отскочить или бросился бежать. Тогда эта тварь наверняка бы меня настигла и растерзала в клочья.

Но когда я обрёл способность действовать, отпрыгивать было поздно. Оставалось только воспользоваться этой штуковиной, которую я держу перед собой, хочется верить, не для красоты.

И я шагнул вперёд, вкладывая в удар вес всего тела.

Шатун прыгнул одновременно с замахом. Я моргнуть не успел — лезвие вонзилось в грудную клетку. Руки ощутили удар и погасили его. То ли «кожа» так удачно распределила и погасила импульс, то ли шатун основательно выгнил и был лёгким.

И тут, как и тогда, в коридоре, у меня подкосились ноги.

Вскрикнув, я упал на колени. Шатун всё ещё был насажен на мой топор. Я вцепился в рукоять мёртвой хваткой. Эти плюс-минус полтора метра были всем, что отделяло меня от смерти.

Шатун, рыча, рвался вперёд. Я давил на топор, который медленно погружался в гнилую грудину. Шатун не испытывал боли, его полностью устраивал вариант, при котором он бы лишился грудины как таковой, развалился пополам, но — добрался бы до меня.

А мне предстояло выйти за рамки человеческих возможностей. Я знал, что нужно сделать. Нужно выдернуть топор из груди шатуна, размахнуться и снести ему бошку. Чёрт знает, правда ли все эти выдумки насчёт головы, но одно точно: без головы ему жрать меня будет нечем.

Попробуй, проверни такой финт, когда единственное, что отделяет тебя от клацающих челюстей зомби — твой топор, в который ты вцепился мёртвой хваткой. Вот это и называется — «выйти из зоны комфорта», чёрт побери.

Давай, Крейз! Давай, твою мать, сейчас или никогда!!!

Я заорал снова, на этот раз — до хрипоты. Рванул топор на себя. Шатун потерял равновесие, но падал-то он на меня, так что его всё устраивало.

Короткий замах — удар!

Не совсем как хотелось, удар пришёлся в висок, практически плашмя. И всё-таки он дал мне возможность подняться на ноги и занять боевую стойку.

«Не надо так больше! — заклинал я «вторую кожу». — Не надо ничего распределять, мать твою этак! Дай мне самому справиться, иначе мы сейчас тут сдохнем вдвоём, я и моя вторая кожа!»

Шатун уставился на меня. Дыра в его груди, словно ещё один рот, открывалась и закрывалась. Там двигались кости. Я не сомневался, что тварь сумеет откусить мне руку даже этим дополнительным «ртом». Безумие какое-то, боже, пусть это уже закончится!

Тварь дёрнулась ко мне. Я ударил топором, на этот раз удачнее, сверху вниз, наискосок. «Вторая кожа» вняла моей мольбе, и я остался с той силой, которая была мне отпущена изначально. Может, её бы и не хватило, чтобы перерубить живого человека, особенно какого-нибудь бугая вроде Минка. Но гниющему мертвецу оказалось за глаза.

Лезвие прошло через ключицу и вышло в районе тазобедренного сустава. Легко так вышло, будто сквозь масло пролетело. Шатун не остановился. Я инстинктивно поднял ногу и врезал шатуну в живот пониже раззявленного «рта» в грудной клетке.