— Какое?

— Я не оставлю тебя там. Если кто-то и вытащит из этого ада тридцать процентов твоей не до конца адаптированной тушки — то это я. Не Минк, не Алеф и не Сайко. Я.

Я кивнул.

У меня не было никаких особенных причин ей верить.

Но надо было уже начинать хоть кому-то верить, иначе, как я понял, тут не выжить.

— Ты нанята, — сказал я и ловко преобразовал захват Лин в рукопожатие.

Глава 13

Проснулся я неожиданно бодрый и злой. Меня как подкинуло — не знаю, во сколько.

В эту ночь я разобрал-таки постель и выспался, как человек. За единственным исключением — «обтяжку» оставил на себе. Если уж адаптироваться — так адаптироваться. Никто, наверное, уже не верит в байку о том, что если на ночь положить учебник под подушку, то к утру будешь знать всё, что там написано. Однако перед важным экзаменом — почему бы не использовать и это средство.

«Обтяжка» же демонстрировала чудесные свойства, которым, в отличие от предполагаемых свойств учебников отдавать знания сквозь подушку, невозможно было не поверить. Сидя на краю кровати, я теребил рукав «обтяжки». Она тянулась, но не слишком — примерно как кожа. За весь прошедший день я ни разу не почувствовал себя вспотевшим. Да и сейчас, судя по ощущениям, запросто мог бы обойтись без душа.

Забавная мысль. А с отходами посерьёзнее пота «обтяжка» справится? Проверять, конечно, воздержусь. Я ещё не до такой степени тут прижился, чтобы цинично обосраться ради эксперимента. От Скрама такого, наверное, можно ожидать. Может, у него и спросить?..

Я усмехнулся и нечаянно сильно дёрнул «обтяжку». На рукаве образовалась дыра в сантиметр шириной. Я обалдело на неё уставился.

Вот так номер.

Отпустил ткань, и у меня на глазах прореха заросла. Так, будто и не было.

Да и вообще это не походило на разрыв.

Осенённый идеей, я провёл ладонью по груди, с небольшим усилием. И действительно, пальцы легко скользнули под «обтяжку». Ясно. Вот что произошло тогда, в душевой.

Новое воспоминание о том, как я тискал Лин, столкнуло меня с кровати. Я взял со стула сложенную форму, подошёл к зеркалу, внимательно осмотрел верхнюю половину — даже, наверное, четверть — себя.

Кажется, или мускулатура за ночь стала рельефнее? Сайко, конечно, предупреждал, что я стану сильнее, но сила и мышечная масса — это ведь не одно и то же. А с другой стороны, все те тонны завтраков, обедов, ужинов и перекусов между ними куда-то должны были деться?

В этот момент до меня дошло, что за весь вчерашний день я ни разу не посетил туалет.

В принципе, это может быть и нормой. В условиях стресса, в незнакомом месте. Но я всё-таки склонен был грешить на «обтяжку».

— Ладно, разберёмся, — сообщил я своему отражению. — Сегодня мы со многим разберёмся.

В душ я пошёл в «обтяжке». Ожидал такого же ощущения, какое бывает от мокрой одежды на коже — ничуть не бывало. «Вторая кожа» ощущалась именно как вторая кожа. Так же легко вытиралась.

Пока я орудовал полотенцем, в душевую вошёл Скрам.

— Доброе утро, — мрачно сказал он. — Очередной убогий день в аду, поздравляю.

— Тебя с утра послушать — это даже сильнее мотивирует, чем вебинары TED, — усмехнулся я. — Тренером личностного роста поработать не думал?

— Запросто, — не моргнув глазом ответил Скрам и, набросив полотенце на дверцу кабинки, вошёл внутрь. — Для начала тебе нужно выйти из зоны комфорта первого уровня Места Силы. Удачи.

На Скрама хлынула вода, и больше он на меня внимания не обращал. Я, пожав плечами, вернулся к своему шкафчику. Забрал оттуда то, на что позапрошлой ночью в запаре не обратил внимания: зубную щётку, тюбик пасты, бритву и гель для бритья.

Всё было абсолютно белым, никаких надписей, как будто тюбик и флакон не успели доехать на конвейерной ленте до покрасочного цеха.

Но было и ещё кое-что. Я протянул руку, взял батончик. Такой же, как тот, что выдал мне в первую ночь Сайко.

Здравствуй, друг!

Ты держишь в руке «Концентрат».

Это питание, специально разработанное для скорейшего восстановления, кратковременного и долгосрочного увеличения силовых показателей.

Ты будешь получать такие за каждый успешный выход в туннели, по одному за каждого выжившего бойца.

Используй их как оружие, чтобы победить.

Удачи!

Вернувшись в комнату, я закончил утренний туалет и пошёл в столовую.

Начали просыпаться остальные. Открывались двери. Свою я тоже оставил открытой, памятуя о ежедневной уборке. Грязи в комнате в принципе было неоткуда взяться, так что большого смысла в уборке я не видел. Но, как говорится, дают — бери.

Я обнаружил, что большинство обитателей коридора — стаффы. Не было никакой иерархии в плане расселения, Избранные, видимо, не тяготели к тому, чтобы кучнее жить на верхних ярусах, поплёвывая на головы стаффов, или наоборот — отдать верхушку стаффам, чтобы им было дольше спускаться и подниматься. Любой намёк на притеснения кого-то кем-то здесь рубился на корню. Похоже, обещанное Наказание действительно было серьёзным.

Никто не обращал на меня внимания. Я пару раз поздоровался, получил в ответ неразборчивое ворчание и мысленно махнул рукой. «Подружись с ними», ага. Может, конечно, утро — не самое лучшее время для наведения социальных контактов. Как говорится, если человек утром не выглядит так, будто хочет всех зарезать, значит, этот человек убивает по ночам, держись от него подальше.

А что если я чувствительная ранимая натура? Вот не поздоровались со мной три человека подряд, я психанул и кинулся на кого-нибудь с кулаками!

Хотя нет, не то. С кулаками от такого не кидаются. Вот с четвёртого яруса вниз башкой — это больше похоже на правду. Но, во-первых, про наказание за суицид никто пока слова не говорил, а во-вторых, тут попробуй убейся. Так, чтобы разом лишиться семидесяти процентов тела.

Из своей комнаты навстречу мне выскочила Лин.

— Охаё, командир, — сказала она. — Готов к подвигам?

— А как определяют очерёдность? — спросил я.

— Господи, да потерпи ты уже. Неужели не интересно всё увидеть самому?

Мы пошли вместе. Лин тащила полотенце и форму. Я косился на её обтянутую «второй кожей» грудь.

Ладно, в первый раз она убежала. Во второй раз я её выгнал. В третий раз должно получиться что-то путное. Раз уж мы до сих пор общаемся.

— Если бы это было кино — было бы интересно, — сказал я. — Но это моя жизнь. И я бы хотел хоть немного представлять, с чем придётся столкнуться.

— Читала как-то занятное исследование. Раньше, когда никакого сексуального просвещения не было и в помине — ну, разве что тебе посчастливилось застукать кошечек или собачек за этим делом, — количество сексуальных девиаций и комплексов у людей стремилось к нулю. А теперь, когда кругом куча порнухи, раскрывающей всё и со всех ракурсов, люди только и делают, что решают проблемы.

— Да нет у меня никаких проблем, просто разозлился на тебя, и…

— Крейз, ты дурак! — Лин покраснела. — Я говорю не об этом! А о том, что знать всё заранее — далеко не всегда лучшая стратегия. Иногда — очень часто, на самом деле, — лучше довериться инстинктам и посмотреть, на что ты способен.

— Ну, не знаю… По-моему, боксёру лучше знать, как правильно тренироваться. Тогда его шансы вырубить соперника раньше, чем он вырубит тебя, гораздо выше.

— Разумно, если у тебя есть хотя бы месяц на тренировки. Когда на подготовку остаётся несколько часов — лучше потрать их на медитацию.

Не успели мы дойти до двери, как она открылась нам навстречу, и внутрь въехала тележка, гружёная двумя пустыми вёдрами. Толкал тележку хорошо знакомый толстяк. Он, щурясь, посмотрел на Лин, потом — на меня. Похоже, мужик плохо видел.

А ведь близорукость — не такое уж редкое расстройство. По статистике, здесь должны быть люди, которые без очков и линз превращаются в слепых котят, но по условиям игры они должны были скинуть всё своё добро в утилизатор. А что если все эти вчерашние «лузеры» только потому и «лузеры», что у них проблемы со зрением? Я, правда, не заметил, чтобы Жаст щурился…