– Но как? Вы бы нипочем не успели обернуться.

– По старой дороге – успели.

– По ней же не ездит никто!

– Мы проехали.

Перегрин, не отвлекаясь на приветствия, вглядывался в военных.

– Лейтенант, вот этого человека надо тщательно стеречь. Он опасен. А лучше всего передать его на попечение монастыря Святой Евгении. И с ним еще должна быть женщина.

– Была здесь какая-то баба, я велел ее не трогать. Вопила, что она из благородных, что здесь в плену, что за нее выкуп заплатят.

– Верно. То есть верно велели, все остальное – ложь. Ее тоже нужно охранять.

До ночи рядом с рудником и на самом руднике царила суматоха. Траудет, обрадованный донельзя тем, что опасность для жизни миновала, предоставил приют для солдат и высвободил барак для новой партии каторжников (подсчитывая, как они возместят тот убыток, который причинили). Он даже немного укорил своих спасителей за то, что убили главного бандита, но тут уж ничего нельзя было поделать. Мейнер, памятуя о своей застарелой вражде с Траудетом, хоть и числился сейчас в законопослушных гражданах, на рудник входить отказался. Сигвард, по собственным соображениям, его поддержал, и весь их отряд стал лагерем в поле, благо ни дождя, ни снега не было, а ветер поутих. Им же были переданы Маджента и Отто-Карл.

Маджента первое время могла осознавать лишь одно – она жива! Она спасена! Отто-Карл, как Эбль, как все другие, оказался бесполезен, однако кругом много других мужчин, а ими легко управлять.

Но потом она увидела, как из ворот рудника выходит Сайль.

Она появилась позже всех, вынырнув откуда-то из шахты. Шлем, который ее заставлял носить Айден, она зашвырнула подальше, и рыжие космы ее были заметны даже в сумраке.

Маджента ужасалась тому, что Сайль сейчас подойдет к ней… что она скажет и сделает… и в то же время ждала этого. Но Сайль прошла мимо, направляясь прямо к тому человеку, который хотел убить Мадженту в монастыре. Они смеялись и о чем-то говорили, не обращая на Мадженту внимания.

Неужели не узнала? Да, с тех пор, как они встречались, миновали годы, и Маджента после перенесенных испытаний была непохожа на себя, но… так же нельзя! Так нечестно!

Она тихо заплакала.

Про Эбля никто не вспомнил. А ведь он, по крайней мере, был верным слугой.

Они встретились на следующий день, чтоб обсудить дальнейшие действия. Но Бокехирн хотел побеседовать с Сигвардом приватно.

– Мы тут останемся на пару дней, покуда все не уляжется. А там – по обстоятельствам. Если все спокойно будет, расквартируют нас в Уриарке и Галвине. А эту парочку, которая языками как помелом метет, парни с Дороги обязались доставить в монастырь. Однако… – его лицо помрачнело, – дело не в них.

– Во мне?

– Соображаешь. Не я один слышал, что ты вне закона. И не то чтоб кто-то из парней доносить побежал… да здесь и доносить-то некому! Но сболтнут что-нибудь по пьяни или по глупости, то-се, узнают, что ты жив… Короче, лучше б тебе исчезнуть с глаз долой, и побыстрее… Дорога там, не Дорога…

– Пожалуй, что ты прав, – сказал Сигвард.

Он говорил негромко, но Перегрин как будто услышал его:

– Капитан, я хотел напомнить вам о нашей первоначальной договоренности. Я искал вас, потому что время пришло. Кроме того, я побеседовал с Траудетом. Он дает необходимые припасы.

– А Роуэн?

– Что Роуэн? Ведь это его заказ, верно? Так что лучше нам отправиться не мешкая.

– Идет. А охраной Роуэна пусть командует Мейнер. У него неплохо получится.

– И еще девка эта, – подхватил Бокехирн, – она сейчас на нашей вроде стороне, но люди болтают – это она мины подложила, на которых мы все чуть не подорвались. Так что лучше ей тоже убраться.

– Она уйдет, – ответит Перегрин.

Когда Пандольф сообщил Кружевнице, что ей предстоит отправляться в путь вместе с Сигвардом и Перегрином, она не выразила неудовольствия.

– Это правильно. Надоело мне здесь. И Траудету мне неохота на глаза попадаться. Покуда он про кое-что не вспомнил.

– Ты про подлость, которую он чуть не совершил?

Она поглядела на него недоуменно.

– Ты о чем? А… нет, я про часовой механизм.

Глава 5

Вид с моста

– В сущности, нечто подобное уже было, – сказал Перегрин. – Самые первые бомбарды, о которых сейчас и не помнят, были именно деревянными.

Кружевница фыркнула.

– Вас хлебом не корми, только бы обругать все, что без помощи магии сделано.

– Отнюдь. Ваши пушки гораздо лучше тех бомбард. Они были крайне неуклюжи, не отличались дальнобойностью, а для того чтобы сделать единственный выстрел, требовался час, а то и больше. Оттого-то они и не получили широкого распространения.

– Я ни о чем таком не слышал, – сказал Сигвард.

– Это было давно, больше ста лет назад. Так что наша молодая приятельница, заново додумавшись до создания деревянных пушек, снабдила их усовершенствованиями, каковые дозволяет нынешнее развитие механики…

Они ехали по равнине, ибо горные тропы сейчас не подходили даже такому маленькому обозу. Повозка была нагружена бочонками с порохом, полученными от Траудета (порох используется в горных работах, а потому на руднике его хватало). Там же разместила Кружевница свое произведение, доведенное до ума в перерывах между боями. Все было укрыто от дождя холстиной. Дождя, впрочем, не было, хотя воздух, как обычно ранней весной, был напоен влагой. Везли повозку две лошадки, также прихваченные от Траудета. Возможно, со временем промышленник пожалел бы о своей щедрости, но сейчас он хотел одного – побыстрее избавиться от гостей всех мастей.

Место возницы занимали по очереди, пока остальные ехали верхом. Кружевница, что удивительно, не настаивала, чтоб идти пешком.

– Ты изменилась, – сказал ей Сигвард.

На козлах сидел Перегрин и погонял старательно, так что Сигвард и Сайль несколько приотстали.

– Что, опять рожа неумытая и рубаха в саже?

– Нет. Я видел: ты от людей не шарахаешься. Ходишь себе спокойно. И еще… ты даже не спросила про ту женщину…

– Про Мадженту? Я ее видела.

– И ты уже не жаждешь убить ее?

Сайль ответила не сразу.

– Как тебе объяснить… Ты много где был и многое повидал. А я – почти ничего. Сидела в лесу и думала, что знаю все самое важное. Но когда мы попали в тот сожженный поселок, когда я увидела убитых… мирных людей, которые ни в чем не были повинны… мне вдруг стало ясно, как все это глупо – мои счеты с Маджентой, то, что я говорила раньше… Есть более важные вещи. И если Воллер придумает, как использовать ее, – пусть так и будет.

Перегрин также вел себя по-иному. Иногда он был разговорчив, как прежде, и даже несколько велеречив, но чаще надолго умолкал. Он явно спешил. При том что заказчик, то бишь Роуэн, никак не давал о себе знать, и, возможно, ему было все равно, будет ли пресловутый мост взорван сейчас или, скажем, через месяц.

Зачем? Почему он настоял на том, чтоб отправиться немедля и только с двумя спутниками? Предположим, мятеж был подавлен, но это вовсе не означало, что на Открытые Земли снизойдут порядок и спокойствие. И если уж солдаты сюда пришли, они так просто не уйдут.

Как-то раз, когда Перегрин не был настроен молчать, они с Сигвардом рассуждали о будущем Открытых Земель и скоро ли ждать конца смуте.

– Все зависит от того, согласятся ли нынешние хозяева уступить часть своей области представителю императора, как бы он ни назывался, – утверждал Перегрин.

– Согласятся, если это будет военный, а не делец.

– Мне кажется – наоборот. С дельцом им будет проще договориться.

– А им не нужно, чтоб с ними договаривались. Им нужно, чтоб их охраняли. Любопытно, поймут ли это в Тримейне. Если не поймут, то, что здесь происходило в эти месяцы, сойдет за легкое развлечение.

Но Перегрин снова ушел в себя. С Кружевницей же беседовать о таких материях было бесполезно. Несмотря на некоторую перемену во взглядах, в политике Сайль совершенно не разбиралась, точнее, вообще не понимала, что это такое. Так что в основном они разговаривали о других вещах, тем более что Перегрин, как правило, от разговоров устранялся. Сигвард рассказал ей, по возможности кратко, об Отто-Карле и том, что связывало его с Маджентой.