— Меня, кстати, Крейз зовут.
— Круть, звучит. Откроешь дверь, Крейз?
Лин кивнула на колесо.
Вчера она сама открывала. Ну, ладно… Я пожал плечами, взялся за колесо и, памятуя о том, какое усилие потребовалось вчера, навалился на него. Колесо подалось с неожиданной лёгкостью, дверь распахнулась, и я едва не упал через порог. Собственно, колесо и выручило — я на нём повис.
Ожидал, что Лин засмеётся — ничуть не бывало.
— Пошёл процесс, — сказала она. — Короче, об этом тебе нигде не расскажут, в прописях такого нет. Поэтому тут немного помогу. Эта «вторая кожа» на тебе — что-то вроде симбионта. Не знаю, насколько оно живое, да и знать не хочу. Делает массу полезных вещей. В частности, занимается перераспределением силы. Со временем научишься это бессознательно регулировать, пока — так. Тебе было нужно открыть дверь, и вся сила сосредоточилась в руках. Открыл быстро, а ноги ослабли, подкосились. Дошло?
— Это ж чушь! — вырвалось у меня. — В смысле, «перераспределение силы»? Как такое технически возможно? Да фиг с ним с «возможно», как это хотя бы вообразить?
— Здесь многое работает не так, как ты привык, — невозмутимо ответила Лин. — «Кожу» пока не снимай вообще. Чем дольше носишь — тем быстрее адаптируешься. Идём уже!
В столовой было людно, но всё-таки двести сорок человек никак не набиралось. На меня никто толком не смотрел. Лин за руку потащила меня к одному из столов и буквально толкнула на скамейку.
— Всем доброго утречка, — сказала Лин и указала на меня большим пальцем. — Это Крейз, новенький. Сюрприз-сюрприз, он русский.
— Да ладно?
— Серьёзно?!
Я почувствовал себя неуютно. На меня уставились трое парней. Один был даже не сказать чтоб «парнем», скорее — мужиком. Я бы легко представил его в форме десантника, гнущим вокруг собственного бицепса лом. Лицо тоже было свирепое. Такому лучше на пути не становиться.
Здоровяк сидел напротив меня, рядом с ним — парень моего возраста. Только если я был худым, то этот был натурально тощим. Когда он потянулся за хлебом, и из рукава высунулось его запястье, я подумал, что это обман зрения. Буквально кость, туго обтянутая кожей. Без намёка на мышцы. Господи, да на него дыхнуть-то страшно — вдруг развалится…
Эти двое выразили по моему поводу воодушевление. Даже здоровяк, несмотря на чудовищную рожу, казался заинтересованным. А вот парень слева от меня пренебрежительно фыркнул:
— Russian! Again.
Я повернул к нему голову. Интуиция подсказала, что нужно на это ответить.
— Have a problem with it? — спросил я, без всякой уверенности, что меня поймут.
Язык я учил и знал неплохо, но разговорной практики не было. Читал только.
— Да ну, — опять фыркнул парень. — Какие проблемы, брат.
И подхватил на вилку здоровенную макаронину, забитую фаршем. Я проглотил слюну и сосредоточился на своей тарелке. На питании тут, похоже, не экономят — уже хорошо.
— Ладно, давай я тебя познакомлю, — сказала Лин.
— Может, не будешь торопиться? — прервал её здоровяк. — Не забивай парню мозги раньше времени.
— Эта гора мяса — Минк, — не вняв совету, сказала Лин. — Дрищ рядом с ним — Киао, а вон тот хрен, который вечно пытается строить из себя невесть что — это наша краса и гордость, Дуайн. Меня ты уже знаешь.
— Приятно познакомиться, ребята, — сказал я с набитым ртом. — Как дела? Чем занимаетесь?
Минк и Киао переглянулись. Дуайн фыркнул.
— Пока — ничем, — сказал он. — Как видишь, нас четверо.
— Фигово, — посочувствовал я.
— Не уверен.
— Дуайн, — предостерегающе сказал Минк.
— Что? — вскинул голову Дуайн. — У нас появились запретные темы?
— Крейз — новичок.
— И что? Для начала дадим ему розовые очки, а иначе он развернётся и уйдёт?
Не получив ответа на это бредовое предположение, Дуайн подвинулся ближе ко мне и дружелюбно толкнул локтем:
— Минк не любит, когда я начинаю разлагать… Эй, Минк, чего я там разлагаю?
— Морально разлагаешь отряд, — буркнул Минк, пытаясь проткнуть вилкой макаронину.
— Вот, да, — кивнул Дуайн с таким видом, будто ему напомнили о каком-то великом достижении, которым он очень гордится. — Но я просто хочу смотреть на вещи реально. Здесь у нас есть еда, вода, мягкие койки, туалет и душевые кабинки. Что будет там, — показал он вверх пальцем, — никто не знает. Туда многие уходили. Оттуда — никто не возвращался.
— Интересно, за каким хреном им было бы возвращаться? — проворчала Лин. — Это такая же тупость, как сдать экзамен и попроситься на пересдачу.
— Я не то имею в виду, и ты меня прекрасно понимаешь! — сказал Дуайн. — Мы понятия не имеем. Может, за Вратами всех просто испепеляет лазером. Или ещё чем… Я хочу сказать, что…
— Что здесь происходит?!
Я дёрнулся, вскочил от неожиданности, как будто меня застукали за чем-то неприличным. Совсем вскочить не получилось — врезался в стол и рухнул обратно. Опять подвела «обтяжка». Завертел головой.
По лестнице с четвёртого яруса быстро бежал персонаж, который здесь казался совершенно неуместным. Это был толстый и низкорослый мужичок лет пятидесяти. Я легко мог бы представить его в сшитом на заказ костюме. Но он был во «второй коже». Только.
— У-у-у, — протянула Лин, тоже через плечо глядя на эту сцену. — Хреново дело. Испытание-то уже сейчас начнётся. Вот, кстати, почему я не ленюсь вставать ночью и заглядывать в пустые комнаты, парни! — наставительно сказала она своим. — Чтобы не получалось вот такой вот хрени.
«Вот такая вот хрень» докатилась до конца лестницы и бросилась к столам. Щёки смешно тряслись, однако никто не смеялся.
— Что здесь происходит?! — брызгая слюнями, орал мужик. — Где я? Вы соображаете, кто я такой?
Из-за стола поднялся Минк. Кулаком вытер рот, прямо посмотрел на толстяка.
— Присаживайся, друг, — сказал он. — Поешь.
— Я тебе не друг, дубина! Это ты здесь главный?!
— Здесь главных нет.
Всё-таки первое впечатление о Минке было обманчивым. Несмотря на свой людоедский вид, он был очень спокойным. Если бы даже ко мне так обращались, я б уже начал по-другому отвечать.
— Нет главных? О, отлично! Анархия, да? Мне нужен телефон. Я должен немедленно позвонить, и вам лучше прямо сейчас начинать молиться, чтобы…
Вообще-то мужик кричал на английском. Но я это даже не сразу понял. То, о чём говорил Сайко, работало. Весь мой словарный запас английского всплыл из подсознания и прекрасно работал в фоновом режиме. Может, это «вторая кожа» так действовала, кто её знает.
— Мужик, нет здесь никакого телефона! — повернулась к нему Лин. — Послушай, что тебе умный человек советует: сядь и ешь. Только сделай одолжение — садись подальше. А то у меня от твоего выхлопа промилле повышается. Что до обеда как-то неприлично.
Лин была права. Фонило от дядьки безбожно. И штормило его тоже отчаянно. Он был даже не с бодуна, он был просто в говно, будем называть вещи своими именами. Поглядев на Лин красными глазами, он выдал такое, что я не выдержал и таки встал.
— Так, — сказал я. — Ты…
— Нет! — схватила меня за руку Лин. — Крейз — нет.
Что-то в её голосе слышалось… Что-то более весомое, чем обыкновенное «не надо меня защищать, я совсем не обиделась». Я вдруг понял, что мне действительно не стоит влезать в конфликт с этим мешком дерьма. Что чем-то это будет чревато.
Но отреагировать я вообще никак не успел. За спиной бухаря стало происходить нечто, привлекшее всеобщее внимание. С мягким гулом небольшой участок пола разделила полоса. Как будто две створки разъехались в две стороны, а вместо них поднялась снизу площадка, которая ничем не отличалась от пола, кроме забавной мелочи.
Кубическое возвышение, на котором стояла золотая чаша с множеством резных фигурных ручек. Вокруг чаши как будто плавала какая-то дымка. В мгновение ока эта дымка обрела очертания. Вокруг чаши плыли медленно призрачные мечи, топоры, арбалеты, сабли…