На отмели Джаред принял писаря на свое попечение. Тот наглотался воды, и видимых признаков жизни не желал оказывать. Пока Джаред его откачивал, Бесс выливала воду из сапог. Джаред стащил с себя плащ и бросил ей на плечи.

– Простудишься ведь… не лето еще.

– Не раздеваться же мне на виду всего Тримейна…

– Эй, что тут у вас?

На песчаном гребешке стоял стражник, посверкивая на солнце медным шлемом.

– Лодка вон у бедолаги перевернулась, – отозвалась Бесс. – Видишь, к мосту отнесло? Может, вытащите, пока не притонула?

– Еще чего! Его лодка – пусть и вытаскивает, – возмущенный стражник повернулся и пошел прочь.

Писарь приоткрыл глаз, потом другой.

– Сейчас я вас, суки, и заложу, – сообщил он, и стало ясно, что не в таком уж бесчувствии он пребывал, и слышал предшествующий разговор.

– Ты что за нами следил, сволочь? – напустился на него Джаред.

– А запрещено? Город вами не купленый, не вам указывать, где мне ходить.

– Что ж тогда убегал?

– А захотел!

Бессейра положила руку на плечо названому брату.

– Не пререкайся с ним. Ему в Свинцовую башню скорей охота, с доктором Поссаром компанию разделить.

Лицо писаря дернулось.

– Знаешь доктора Поссара, – сделала вывод Бесс, – и где он сейчас. А кто его туда отправил, не знаешь? Мы.

– Все-таки продал он меня… – пробормотал Тодд.

Бессейра не стала опровергать это предположение. Джаред тоже.

– Ну что, Тодд, будешь стражу звать? – спросил он.

Услышав свое имя, пленник совсем скис.

– Не буду… Вы люди правителя?

У Бесс не было причин это отрицать.

– Правитель будет милостив к свидетелю обвинения. Это я тебе обещаю.

– Я все сделаю, что надо…

– Тогда мы сейчас отведем тебя в один частный дом. Ты не будешь дергаться, орать, убегать, и все расскажешь. А там…поглядим.

– Согласен.

– Ты в самом деле собираешься вести его в тот дом? – Джаред не хотел называть имени Лабрайда.

– Так лучше всего. Мы сейчас пройдем берегом, спокойно, не привлекая к себе лишнего внимания… Сдается мне, сегодня мы услышим немало любопытного. И поспешим, пока настоящий хозяин лодки не обьявился. ему наверняка на государственные интересы плевать…

Лабрайд вовсе не был возмущен, что пленника притащили под его кров. Он так же считал, что до того как отдать – или не отдать Тодда правителю, желательно его выслушать. Сам же Тодд смекнул, что ни пытать, ни убивать его не будут, по крайней мере немедля, но в большой энтузиазм его это не повергло. Он был достаточно опытен, чтобы знать – сие обстоятельство не всегда означает благую перемену в судьбе.

– Для начала, парень, – сказал он Джареду, – никаких счетов. Я за тобой не следил. Я Дагмар хотел найти. Увидел ее случайно на Соборной площади… она вроде от дворца ехала… тогда я ее потерял, и долго найти не мог. А потом решил – поищу-ка я того рыжего, что с ней был. И встретил тебя на улице не далее как вчера. А сегодня вы меня уже взяли. А ты, – он кивнул в сторону Бесс, успевшей переодеться в сухое, а главное, женское платье – ты девка, что при правителе была, я только сейчас сообразил. Тебя, господин, я не знаю, – обратился он к Лабрайду, – но ты, вроде над ними старший.

– Кто из нас кто, мы и сами знаем. А расскажи-ка ты, любезный, откуда ты знаешь доктора Поссара, и какие у вас с ним дела. Для начала коротко – и самое главное. Потом, если понадобится, повторишь с подробностями.

– Ну, имя мое вам известно… И по первости служил я Господу в монастыре, где и в каком – для дела значения не имеет. Только не вышло из меня монаха. (Джаред взглянул на него с новым интересом). И когда туда и доктор Поссар приехал, аккурат предали меня церковному суду.

– Ересь, колдовство? – спросил Лабрайд.

– Рылом я для ереси не вышел… и чином тоже. Тащил, что плохо лежит…ну, и по бабской части… Только это в суде как повернуть. Сами знаете, как это бывает – сопрешь курочку из птичника, бабенку порадовать – а потом как вскроется, вспомнят, что курица была черная, сатанинской, значит, масти, – нечистому в жертву… И пошло. Так бы высекли, а тут и до костра недалеко. А доктор Поссар – он уже тогда с Трибуналм дружбу водил, убедил судей, чтоб из монастыря меня поперли и ему в слуги отдали. Я, дурак, обрадовался, а как понял, чем он в самом деле занимается, испугался до смерти. Ну, думаю, вот уж точно нечистому в жертву принесут…и удрал. Подался на Север. И прибился к Вальграму.

– Ты шпионил за Вальграмом?

– Зачем шпионил? Я ему верно служил…до поры. Он был умный, а все равно дурак. Не верил, что собственный сюзерен его предаст. Ему бы и впрямь мятеж поднять, люди бы за ним с дорогой душой пошли. Или плюнуть на все – чего еще надо, когда тебя такая девушка любит? А он тоже удумал – господина защищать, злодеев унимать… Злодеи-то тоже были дураки: выбрали себе на герцогство самого главного злодея. И всю казну общую ему на хранение передали. А он, то бишь Гибих Мьюринг, когда смекнул, к чему все клонится, перебежал к принцу Раднору, а золото припрятал. Много было золота. А герцогу передал: за прощение все золото он отдаст, но чтоб вернее было дело, пусть от Вальграма его избавит, вдвоем им на свете не жить… И предал герцог воина верного за обоз с золотом, а после и Мьюринга тишком прикончил… Я-то все это потом узнал. От доктора и узнал, а самого его тогда же встретил, переговоры не один день шли, я за Вальграмом много поездил. Как увидел доктора, весь затрясся от страха, а он смеется. Что, говорит, по-прежнему боишься, что нечистому в жертву принесу? Да нужны Силам твое тело и душа, как мне – твоя задница. То есть, он не так выразился, но смысл был тот же самый. Для дел моих, говорит, нужно существо невинное, дитя или девица. А тебя, дурака, я запросто Трибуналу передам, если пользы от тебя не увижу. Потом, стало быть, Вальграм мятежников побил, и от горячки еще не отойдя, к принцу поехал, узнавать, почто к сражению не прибыл. А там, у принца в ставке, едва он в шатер принцев вошел, скрутили, хорошо, если молитву успел прочитать, и голову мечом снесли…

– Мечом, не топором? – уточнил Лабрайд.

– А какая разница… – пробормотал Джаред.

– Для здешних крючкотворов разница есть… Продолжай.

– Рыцарей Вальграма порубили, а я сбежал… Предупредить наших хотел, дурак!

– И тебе не поверили…

– Точно. Потом такое началось… Это плохо, когда войско командира любит и верит в него, как в Бога. Когда Вальграму голову отрубили – это почитай, что всему войску. Они и отбиться путно не сумели, .. правда, устали сильно, измотаны прошлым сражением были…Хорошо, я Дагмар спрятать успел, схрон заранее приметил. Отсиделись, вышли наружу, а там такое творится – не приведи Господь! И решил я – раз Поссар в силе у принца, надо искать защиты у него…

– И купить эту защиту за Дагмар! – сочувствие Джареда к бывшему монаху имело пределы.

– Так ей же лучше было бы! Она от горя ума решилась! Короче, отыскали мы Поссара, он той же ночью, дела не откладывая, ее отправил – как он это называл – в Пустоту. До сих пор мороз по коже, как вспомню…Он хотел знать – а она увидеть, сумеет ли кто ему помешать. И она сказала: «Придет человек из Аль-Хабрии… с головой, опаленной солнцем… он тебя всей Силы лишит.» Аль-Хабрия, как узнали мы потом – это город такой агарянский…

Троица за столом переглянулась. Но Тодд не обратил на это внимания.

– Сказала она и совсем как бы помешалась. Смотрит и не узнает. Доктор сказал – это ненадолго… Но для него она уже бесполезна… отработанный материал. Такое у него было присловье. Я и решил, что заберу ее… и не брошу… мы бы с ней хорошо жили, Вальграма она уже не помнила… Но – не судьба. Под утро напали на нас какие-то… то ли Вальграмовы люди из уцелевших, то ли Хельги Скьольд погуливал… не знаю, мы с доктором еле ноги унесли. А Дагмар я в суматохе потерял. Я ее до недавнего времени и в живых не числил. Там ведь не смотрели – в себе девушка или не в себе… А после вместе с принцевым войском вернулись мы в Тримейн. Тут про мятеж такое плели…а я не возражал. Себе дороже было. Поссар меня в монастырь к сервитам пристроил, иногда я его видел, говорил с ним. Очень он того человека из Аль-Хабрии опасался, избавиться от него хотел. Поначалу он думал, что это иноверец – мусульманин, еврей – таких искал. Но потом точно узнал, кто это. И все сделал, чтоб заманить его на Север…через принца, тот императора уговорил это сделать…