Мы опоздали смыться. Навстречу моей девочке ехал элемобиль городской охраны. Ладно, на этот раз я прав!

Лариса остановилась, элемобиль тоже. Типы перестали ворочаться и сделали вид, что уже почти умерли. Место происшествия осветили мощным фонарем. Меня тоже. Я зажмурился. Как это они так быстро, и так не вовремя?

— Вызовите санитарную машину, — услышал я смутно знакомый голос, — опять ты?! — грозно спросил выбравшийся из машины лейтенант Аличе.

— Если вы скажете генералу, что я наехал на них на тяжелом танке, он вам все равно не поверит, — ответил я.

— Шуточки шутишь! — разъярился он. — Иди в машину!

— Их же шестеро, и у них был нож! — воскликнула Лариса.

— Какой еще нож?! — с презрительным недоверием спросил лейтенант.

— Десантный, — ответил я на риторический вопрос (какой еще нож может носить с собой мальчишка, не кухонный же).

— Поищем, — деловым тоном откликнулся Аличе. — А вы, синьорита, шли бы отсюда.

— Никуда я не пойду!

— Лариса, — тихо и угрожающе проговорил я, — иди домой, к ПАПЕ.

Картинка начала вырисовываться крайне неприглядная. Если Лариса не поймет, я влип. Поболтать по комму мне точно не дадут.

Девочка посмотрела на меня расширенными от ужаса глазами. Я поднял брови: ну догадайся же!

Лариса согласно опустила и подняла ресницы — догадалась, и пошла по улице мимо элемобиля, сейчас моя умница завернет за угол и поднимет тревогу. Мне надо продержаться минут пятнадцать.

— Иди в машину, — повторил Аличе.

Ммм, а вдруг у них там экран стоит, и меня не найдут?

— Зачем еще? Их шестеро. И нож вы так и не поискали.

— Не твое дело!

— Как раз мое! Нож найдите и отпечатки…

— Ты меня учить будешь, щенок?! — взревел Аличе.

— Не пойду! Пока вы не найдете нож.

— Ну ты сейчас поскачешь…

Что он говорил дальше, я не слышал, потому что все тело скрутило жуткой болью, и я грохнулся на землю. Не заорал я потому, что воздуха в легких не оказалось. Когда я смог вздохнуть, было уже почти не больно. Я открыл глаза и посмотрел на лейтенанта. Он держал в руках запрещенный в нашей корпорации дистанционный электроразрядник и мерзко ухмылялся.

— Ну что, повторить? — спросил он.

— Ублюдок! — процедил я сквозь зубы.

С пола нельзя упасть, и на этот раз я был готов к следующему разряду. Пять секунд — это целая вечность. Под конец я все-таки застонал.

Не хочу я идти в эту его машину, и еще один разряд тоже не хочу. Ммм, а вот не могу я подняться, и все, и говорить тоже не могу!

Лейтенант Аличе с садистской улыбочкой смотрел, как я медленно переворачиваюсь на живот, медленно, опираясь на руки, отрываю себя от земли, он подумал, что победил. Не говори «гоп»! Сейчас у нас тут будет нападение на офицера при исполнении… Я сделал шаг в его сторону, потом еще один… Как вдруг…

— Лейтенант, медленно поднимите руки вверх, — раздалось из темноты. — Нет, эту вещицу не выбрасывайте, не надо. Сержант, вы тоже.

Оба охранника порядка сделали, что им было велено.

— Д-дядя Мат-ттео, — выдохнул я.

Капитан Стромболи подошел поближе, забрал у Аличе разрядник и вытащил бластер из его кобуры, потом он так же обезоружил сержанта. Потом продемонстрировал свое удостоверение:

— Капитан Стромболи, четвертый отдел СБ, — представился он. — Руки можно опустить. Вы арестованы. Вы тоже, — добавил он, глядя на сержанта.

Оба арестанта издали несколько нечленораздельных звуков.

В этот момент лежащие на земле парни начали проявлять явные признаки неумирания, и санитарная машина как раз подъехала. Медики застыли в изумлении — еще бы, такая картинка.

— Делайте свою работу! — рявкнул на них Стромболи.

Тайм-аут позволил Аличе прийти в себя:

— А по какому обвинению? — поинтересовался он (правильно, Кальтаниссетта — не Кремона).

У капитана Стромболи дрогнуло веко: признаваться, что он меня охраняет, он не собирался.

— Орг-ганизация р-рэкета, — пришел я ему на помощь. — К-какой п-процент они в-вам отст-тегивали? — заинтересованно спросил я у Аличе.

Я угадал! На лице сержанта это было просто написано. Лариса незаметно подошла, обняла и прислонила меня к себе, я в этом нуждался.

— Идите в мой мобиль, — предложил нам Стромболи, — я освобожусь и отвезу вас по домам.

Из темноты выступили два охранника с не в меру серьезными лицами — значит, капитан здесь не один, хорошо. Изображать конвоира сейчас не в моих силах.

Лариса обхватила меня покрепче и повела к машине.

— Ты как? — испуганно спросила она.

— Н-нич-чего, сейч-час п-пройдет.

Капитан присоединился к нам минут через десять.

— Тебе тоже нужен врач, — заметил он.

— Д-дома, т-там Ф-фернан.

Стромболи кивнул.

Сначала мы довезли Ларису. Синьор Арциньяно, поджидавший ее на крыльце, заглянул в машину, убедиться, что я жив. Я слабо улыбнулся.

Когда мы остались вдвоем со Стромболи…

— За последние три дня тебя могли застрелить из бластера, съесть, зарезать или замучить до остановки сердца, — заметил капитан. — Тебе не кажется, что это слишком даже для тебя?

— Я-т-то тут п-при чем?! — возмутился я.

— Ну раз ты этого не понимаешь, придется посадить тебя на короткий поводок.

— Т-только п-попробуй! Я т-тебе н-не л-лаб-боратор-ная к-крыса!

— Ты не лабораторная крыса, — спокойно согласился Стромболи. — Ты сын генерала Галларате и оперативник нашего отдела. И твоя безопасность и секретность — это моя работа.

— Н-ну и что?! М-мне что, п-по улицам не ходить?!

— Генерал ходит?

— О, ч-черт! И что же мне д-делать? — спросил я почти жалобно. — Не хочу я д-дома сидеть!

Стромболи смягчился, я видел его лицо в зеркальце.

— Фернан говорил, что настроил тебе комм на всякие неприятные неожиданности. Почему ты не дал сигнал сразу, еще когда на тебя только напали?

— Ну, это же п-просто д-драка! К-кто ж з-знал, что эт-тот т-тип т-туда заявится. И т-тревожная к-кнопка у меня не н-наст-троена.

Стромболи только головой покачал:

— Настрой.

— Л-ладно.

— Кстати, как ты догадался про рэкет? Ты мне хорошо подыграл, спасибо.

— М-может б-быть, я ошиб-бся.

— Нет. У сержанта было такое лицо… — улыбнулся Стромболи.

Хватит заикаться. Я взял себя в руки, начал говорить медленно, и дело пошло на лад:

— Тогда, осенью, охранники приехали очень вовремя, ну, бывает, мы этих типов долго били. Кстати, Лео уже тогда заметил, что Гвидо охрана не защитила. А на этот раз… весь бой длился минуту, не больше. Две случайности. И еще… Чем-то Аличе мне тогда не понравился, и сейчас я понял, чем.

— Ну?

— Синьор Соргоно всегда очень торжественно говорит: «Дети — это самое главное», а лейтенант позвонил профессору и сказал: «Генерал Галларате, извините за беспокойство». Ну, как будто я — это что-то мелкое и незначительное!

— Понятно, — задумчиво ответил Стромболи и сбросил скорость: мы подъезжали к воротам Лабораторного парка.

Фернан меня когда-нибудь доконает: в дом меня внесли на руках, сразу в медкабинет; сканирование, уколы. Ой! Ну хватит уже.

Утром проф все еще не появился, и Фернан, как самый компетентный медик, оставшийся в парке, легко убедил синьора Соргоно, что мне надо провести денек в горизонтальном положении. А я опять был оставлен на попечение начальника охраны.

Так что я лежал в постели и болтал со всеми друзьями по комму, по очереди. Успокаивал: жив я и здоров, просто у меня нянька — паникер.

На следующий день я взбунтовался и отправился выбивать из синьора Соргоно разрешение пойти погулять с Ларисой, она сдала последний экзамен, невозможно не отпраздновать.

— Вот видите, — заметил присутствовавший при нашем споре Фернан. — Если бы Энрик уже вчера был в порядке, его нельзя было бы продержать целый день дома.

— Что?! — взвился я. — Ну все, ты еще пожалеешь!

Фернан только расхохотался. Я ему все равно отомщу!

— Ладно, — согласился синьор Соргоно с моими доводами. — Только не по темным переулкам. Два раза подряд… Не нарывайся…