Еще в детстве, испытывая безотчетный страх перед бессознательностью и смертью, я придумал для себя способ проверять, не стряслась ли со мной беда. Я просто считал до десяти и обратно, удостоверяясь, что с моим сознанием все в порядке.

Сейчас, похоже, как раз подобная ситуация. Я открыл рот и, удивляясь своему голосу, словно впервые слыша его, стал медленно и громко считать до десяти. Когда я начал обратный отсчет, на цифре восемь меня перебил голос.

— Хорош валяться, словно пьяный матрос у трактира!

Ощущение праздника пробуждения вмиг пропало, и мне ничего не оставалось делать, как тяжело вздохнуть и открыть глаза. Надо мной склонилось забрало Дракона.

— Ну чего уставился, мертвых не видел?

— Хорош мертвец, очнулся и считает! Вставай уж.

Помогая мне подняться, Дракон бурчал что-то там про хилость людского рода и несовершенство человеческого тела. Поднявшись, я глубоко вздохнул, пытаясь вобрать в себя все запахи, которые окружали меня, и чуть снова не свалился на землю. Но металлическое плечо Дракона оказалось в нужное время на нужном месте. Оперевшись на него, я замотал головой, стараясь окончательно прийти в себя, дабы не опозорить человеческий род и человеческое тело.

— Ну? — проскрежетал Дракон. Если он спрашивал о моем здоровье, то оно у меня — хоть куда, чем я и поспешил поделиться:

— Господи, как мне плохо!

Любой другой на месте Дракона, увидев мое сморщившееся от великих страданий лицо, только посочувствовал бы, но этой жестянке, похоже, незнакомо понятие сострадания.

— Я не спрашиваю, плохо тебе или хорошо. Я спрашиваю о том, что произошло там?

— 0-ой, не спрашивай меня, — звон в висках постепенно утих, и я почувствовал себя намного лучше, хотя ощущение дикого похмелья осталось.

А вообще, я не мог рассказать Дракону ничего путного. Конечно, я прекрасно помнил все происшедшее на пепельной пустыне, но рассказывать о том, как я сам себя пырнул в сердце и притом остался жив-здоров, тут уж извините! Я и сам в это поверить не мог, что уж говорить об остальных.

Я окинул взглядом местность. Это был тот же самый холм, на котором состоялось, не побоюсь этого слова, историческое сражение. Но чего-то здесь не хватало.

— Дракон… — рот мой оказался забит какой-то дрянью, и я минут пять отплевывался от серой пыли с отвратительным вкусом, — Дракон, а где все?

Я показал широким взмахом рук предполагаемые размеры этого «всего».

— Тебе что, мало, варркан? — эта железяка определенно смеялась над несчастным раненым.

— Дракон, — я скривился, — брось ломаться и расскажи все поподробней. Я ничего не помню с той минуты, как направился прямо на помост к своему двойнику.

— Я могу рассказать лишь то, что видел.

— Ну, валяй, а я посижу немного. Я с трудом уселся на траву и блаженно вытянул ноги.

— Когда ты пошел к помосту, я думал, что все кончено: для тебя, для моих воинов и для всего нашего мира. Я ничем не мог помочь тебе. Ведь ты и он — одно целое. Я не мог причинить ему боль, не мог убить. Ведь убивая его, я убил бы тебя.

— Спасибо, Дракон! — я улыбнулся как можно дружелюбней.

Дракон подождал, пока я перестал расточать свои улыбки, и продолжил:

— Свой спор вы должны были решить сами. Я уже собирался созывать своих воинов, как произошло то, чего я никак не мог ожидать. На том месте, где ты лежал, вдруг вспыхнуло пламя, и ты пропал. Боболоки отлетели в сторону словно пушинки, меч в руках у Файона рассыпался как труха. А потом исчез и он.

— Да, я встретил его в одном очень мрачном месте. Я потом расскажу.

— Не надо, я уже знаю.

— Ах да, — хлопнул я себя по лбу, — я же забыл, что ты копаешься у меня в мозгах, словно на грядках в огороде.

— Не груби!

— Ладно-ладно, ну, и что было дальше?

— Дальше? Дальше с неба посыпались звезды. Ты когда-нибудь видел падающие звезды? Дракон на несколько секунд задумался.

— Они падали повсюду, насколько хватало глаз, и были ослепительны в своем великолепии. От их сияния я закрыл глаза, а когда открыл, то увидел вот это.

Дракон показал на царившее кругом безмолвие природы.

— Ты хочешь сказать, что звезды спалили нечистую силу?

— Именно.

— Невероятно, — поморщился я. — Если бы это сказал кто-то другой, я бы ни за что не поверил. Звезды! Прямо, сказка какая-то!

— А то, что ты остался жив — это не сказка. Батюшки! А я и забыл расспросить об этом парня, который все на свете знает.

— Ну-ка, объясни мне, как это произошло. Дракон усмехнулся.

— И ты еще относишь себя к разумным людям?

— Ой, только давай без оскорблений!

— Так значит, ты ничего не понял? — Дракон почесал в затылке, словно там было что чесать, кроме металлического шлема. — Ты убил не себя — ты убил зло в себе. А это, надо заметить, поступок настоящего мужчины.

— Ну еще бы!

Я гордо расправил плечи и несколько секунд наслаждался почетным званием мужчины.

— Так значит, теперь Файон — один?

— Нет!

Я медленно повернул голову к Дракону.

— Объясни.

— Есть еще один Файон, но ты его можешь не бояться.

— Где же он?

Новость была не слишком-то приятной. Иметь еще одного двойника, который может натворить черт знает каких дел, — нет, это просто недопустимо!

— Ты собираешься убить и его? — поинтересовался мой собеседник.

— Если это необходимо, я найду его и убью. Даже скорее всего — найду и убью.

С силой оттолкнувшись от земли, я встал и начал отряхиваться от пепла.

— Тебе не придется его долго искать. В этом весь Дракон. Он думает, что я снова воспользуюсь его способностями и попрошу помочь мне. Нет уж, дудки, сам найду и разберусь.

В раздавшемся опять хохоте моего «железного» товарища на сей раз послышались до боли знакомые нотки.

— Тебе не придется долго его искать, — повторил Дракон и одним взмахом руки открыл забрало.

Лучше бы на меня в эту секунду свалился мешок с песком. Из-под забрала смотрело мое лицо, довольно нагло улыбаясь и, похоже, даже подмигивая. Я охнул и медленно опустился на землю.

Впрочем, не потребовалось много времени, чтобы снова обрести дар речи и поинтересоваться:

— Ну и как это понимать?

— А ты сам не догадываешься?

— Не имею ни малейшего понятия. Дракон перестал ухмыляться и серьезно посмотрел на меня.

— Мне почему-то казалось, что ты должен сообразить.

— Как видишь, нет, — развел я руками.

— Просто я — олицетворение Добра, присущего тебе.

Как-то раз, еще на земле, я ненароком попал на территорию сумасшедшего дома. Видимо, сейчас мое лицо стало похоже на лица тех парней, которых я там встретил, и это вызвало новый приступ смеха у Дракона или как там теперь его называть.

— И теперь ты…

Дракон или тот, кто раньше был Драконом, понял мой непрозвучавший вопрос и ответил на него раньше, чем я сумел его сформулировать.

— Нет, я не буду ничего делать в этом мире, да и не имею никакой возможности. Просто, в тот день, когда твое Зло осталось на острове Дракона, Добро тоже получило свое тело, но теперь…

А вот теперь я понял. И мне стало немного грустно. Минуту назад я чувствовал недовольство от того, что есть еще один Файон, но теперь мне было жаль, что это, видимо, ненадолго.

— Давай не будем говорить об этом, — печально улыбнулся мой новый двойник.

Я нехотя согласился и, чтобы перевести разговор в другое русло, спросил:

— Мы понесли большие потери?

— Почти четверть моих солдат погибли, но, насколько я знаю, вы, варрканы, считаете смерть с мечом в руке почетной?

— Не совсем так. Не почетной, а единственно возможной.

Я судорожно соображал, о чем мне говорить с этим человеком, который сделал для меня слишком много, и не мог ничего придумать. Чтобы хоть как-то сгладить свою неловкость, я занялся своей амуницией и стал старательно приводить ее в порядок.

Серая пыль, казалось, забилась во все дырки. Я старательно вывернул все карманы, пришлось даже снять штаны, чтобы вытряхнуть ее отовсюду.