— Рикланд! — Надсадный крик внезапно прорезал тишину ущелья, гулким эхом пробежал по склонам и вернулся обратно, долетев, наверное, до снежных шапок на скалистых вершинах. Скоро таким снегом засыплет всю землю, завоют вьюги и метели…

А пока я летел к воротам быстрее снежного урагана. Неужели Роксанд одумался? Может, он просто пугал меня, чтобы преподнести этот свой последний урок? Но увы, все мои надежды развеялись, как туман на ветру, едва я увидел тело в центре пентаграммы, и не просто тело — мой собственный окровавленный труп. За свою жизнь я отправил в Лучший мир немало людей и орков и был просто уверен: человек с такими ранами, если даже еще жив, вряд ли дотянет до утра. Вероятно, Гунарт Сильный, Крайт, Глыба и Стин были того же мнения. Они стояли поодаль, всем своим видом изображая то ли скорбь, то ли сочувствие. Но мне плевать было на их сочувствие, не верил я в их искренность.

— Верни мне мое тело! — набросился я на бледного как сама смерть Энди.

— Прости, Рик, — пролепетал он. — Эти короли… Роксанд проиграл поединок. Он смертельно ранен, и я уже не могу его вылечить, я слишком устал. Я пытался справиться с амулетом и истратил все силы. Мне очень жаль, Рик, но тебе придется побыть призраком…

— Верни мне мое тело, колдун! — с угрозой повторил я. Меня не волновало, что мой друг едва держится на ногах. Устал он, видите ли! А мне что, всю оставшуюся жизнь провести в ущелье Потерянных Душ? Да какую, к демонам, жизнь? Это что, жизнь называется?

— Твое тело умирает, Рик. — Энди сложил руки, будто собирался молиться Светлым богам, жалостливо глядя на меня. — Я не знаю, что будет с Роксандом, попадет ли он в Лучший мир или отправится прямиком к моему старику, но тебе… тебе лучше подождать. Пройдет время, и я что-нибудь придумаю.

Ждать… Чего ждать? Черного колдуна? Или последней битвы добра и зла?

— Верни мне мое тело, подлый предатель! — Я попытался встряхнуть Энди за плечи, но, естественно, пролетел сквозь него.

— Если я верну тебе его, ты умрешь!

— Пусть! Пусть я умру! Я не хочу быть призраком! Я не хочу вечно тут торчать! Я что, многого прошу? Я просто хочу умереть самим собой! — Я не мог представить, что останусь здесь еще хоть на день. Двух часов мне хватило с лихвой. Эхо разносилось по склонам, многократно повторяя мои стенания. Казалось, целая толпа призраков Умоляет Энди.

— Ладно, — вдохнул маленький колдун. — Снимите с него амулет, — кивнул он в сторону тела. — Подойди поближе, Рик.

Я встал в огненный круг рядом со своим почти безжизненным телом.

— Прости меня, мальчик мой! — чуть слышно прошептал Роксанд, на этот раз очень похожий на меня. Это были последние слова, сказанные старым призраком, который так хотел погибнуть в бою… А потом погибать за него начал я.

Был такой мальчишка — Кларис. Я знал его всего один день, но его предсмертные слова глубоко запали мне в душу. Он сказал, что Смерть похожа на его мать. Не завидую я бедняге Кларису, если у него была такая мать. Или много их, Смертей, — одной не справиться? Смерть, явившаяся за мной, оказалась очень неприятной особой. Высокая, прямая, как жердь, тощая старушенция с гнилыми зубами, редкими волосами и блеклыми, как у моей кузины Суниты, глазами. Она вцепилась в меня своими костлявыми пальцами и потянула за собой.

— Ты чересчур азартно играл со мной, чтобы все время выигрывать, Рикланд, — прокаркала она голосом черного колдуна. — Настало время для поражения. Теперь ты мой!

— Ну твой так твой. Только убери от меня руки, я пойду сам. — Я стряхнул с плеча цепкую руку Смерти и зашагал вперед, тем более что дорогу выбирать не приходилось, она была одна — узкая извилистая тропинка, ведущая в неизвестность, а вокруг ничего. То есть вообще ничего — пустота, и все. Зачем тропинке петлять в пустоте? Шла бы себе прямо…

Смерть была слишком стара, чтобы поспевать за мной, и вскоре отстала. Я некоторое время шел куда-то в одиночестве, пока не нагнал странного человека. Он заплетающимся шагом брел по тропинке, и с головой у него явно было не все в порядке. Не то чтобы он был не в своем уме, просто держал он эту голову как-то набекрень.

— Ты не мог бы идти побыстрее? — вежливо поинтересовался я.

Человек обернулся, и я узнал лорда Сегарта, причем такого, каким я оставил его в Тронном зале, — совершенно мертвого.

— Доигрался, королевский ублюдок! — прохрипел он, пялясь на меня выпученными глазами.

— Я убью тебя, Сегарт! — Я привычно потянулся за мечом, но никто из друзей не догадался дать мне его в этот последний путь.

— Меня не убить, я и так мертв. А вот ты пока жив! Так что умрешь на этот раз ты! — И Сегарт вцепился мне в горло ледяными пальцами мертвеца.

— Стой! Не так скоро! — раздался еще один голос. — Пусть сопляк сдохнет в мучениях, как заставил умирать меня! — Это подоспел Урманд, а за ним… О боги Хаоса! Сколько же я за свою короткую жизнь поубивал врагов! И все они, включая орков, собрались на этой тропе, ведущей не иначе как в преисподнюю, чтобы прикончить меня!

Умирал я долго и мучительно, и спас меня, как это ни странно, темный эльф. Он разорвал пелену почти непрекращающегося кошмарного бреда с помощью нескольких слов на своем языке и оставил у изголовья постели меч «Пламя дракона». А может, это тоже был бред? Так или иначе, после этого я вспомнил о своем великом предназначении, разогнал нежить во главе с подоспевшей Смертью сверкающим клинком и повернул обратно. Я бежал по тропе, пытаясь догнать уходящую жизнь, и звал Энди. Мне была так нужна его магия! Но мой личный целитель не приходил, и мне пришлось выздоравливать самому, вернее, с помощью эльфийского лекаря.

В один прекрасный день, который в Сумеречной долине мало чем отличается от ночи, я открыл глаза и вместо толпы мертвых врагов увидел живого Крайта.

— Дай поесть, — попросил я.

— О, наконец-то осмысленная речь, — просиял Крайт, вместо еды поднося к моим губам золотой кубок с молоком. — Кстати, принимай поздравления, Рик! Третьего дня эльфы праздновали середину зимы, так что тебе уже семнадцать. Считай, что тебе повезло. Помнишь, год назад король Ролмонд пригрозил, что в день семнадцатилетия женит тебя на первой встречной?

До угроз отца мне было сейчас, как до притязаний дядюшки Готрида на его трон. Меня гораздо больше интересовало другое.

— Где меч?

— Да здесь он, не переживай! Этот темный эльф сдержал слово, и меч теперь твой! — Меч действительно был рядом, я мог протянуть руку и подержаться за золотую рукоятку в форме дракона. А поднять не мог, тяжело.

— А где Энди?

— Трудно сказать. Где-то у эльфийских магов. С тех пор как мы со Стином унесли его из ущелья и отдали эльфам, я его не видел. Эльфы уверяют, что он жив, но, кажется, все еще не могут привести его в чувство. Король сказал, что он слишком много колдовал, а это всегда плохо кончается.

— Черный колдун мог бы его спасти.

— Знаю. Темный эльф говорит, что для этого нужен волшебный кристалл, как у черного колдуна на посохе. А их вроде бы всего три — у нашего колдуна, у Верховного мага эльмарионской Гильдии магов, которого, скорее всего, сожрал дракон вместе с посохом, и у короля Данквила, которого, сам знаешь, убил Ознабер пятьсот лет назад. Через этот кристалл можно получить силу то ли от звезд, то ли от самих богов Хаоса… Может, лучше поспишь, чем забивать голову всей этой прикладной магией? Все равно мы ничем не сможем помочь. Пусть колдуны сами разбираются со своими волшебными силами, а тебе, кстати, неплохо бы воспользоваться силой королевской власти для решения небольшой проблемы. Когда поправишься, естественно.

— Что случилось?

— Ничего особенного. Просто Гунарт Сильный стал слишком опасен для нас всех. На твоем месте я бы избавился от него…

Я скрипнул зубами. Терпеть не могу, когда Крайт начинает рассуждать, что бы он сделал на моем месте.

— Ладно, ладно, я не настаиваю, — замялся наемник. — Просто рассуди по справедливости, что заслуживает человек, сломавший три ребра нашему приятелю Глыбе и чуть не размозживший голову твоему другу, то есть мне?